Следует воздать должное почтенным и часто успешным усилиям устроительницы Надежды Добычиной. Но личная энергия бессильна заменить планомерную работу коллектива. Органом художественных стремлений целого поколения или круга может бытъ только общество. Грех наших передовых выставок — беспредельный эклектизм, готовность совмещать несовместимое. А между тем, лишь тесные стези могут привести к чаемому чуду обновления русской живописи.
Поэтому-то и прискорбна рыхлость и рассыпчатость новой выставки: фрагменты московского «Бубнового валета», в которой последний год пробил столько брешей, соседствуют с робкими еще кандидатами на доступ в «Мир Искусства»; обдуманное мастерство Альтмана уживается с первыми удачами подающих надежду учеников; так и прочий материал сопоставлен без всякой особой необходимости. Суровые искания немногих, поэтическое парение иных сочетается с обыденной атмосферой художественно-посреднического бюро. Все зто не укор интересному делу, как-никак заполняющему очевидный пробел, — но все тот же вздох о том, «когда же придет настоящий день?» Муки, в которых рождается наше художественное возрождение, не слишком ли продолжительны?
Все обильнее становится вклад художников-женщин. И такова ирония истории, преследующая родное художество, что именно теперь, когда оно простерто и парализовано, его окружает еще небывалый подъем общественного интереса. Число досужих художников идет на убыль, сонм любителей и меценатов множится с каждым днем.
Чем может взволновать эта «безответственная» выставка, выставка без знамени, какие выводы подскажут столь распыленные впечатления? Бесплодный труд: подобрать и тасовать эпитеты, похвальные или досадливые, излагать «своими словами» каталог! Что сказать критику, если выставка ничего не говорит?