Тот голос, с тишиной великой споря,
Победу одержал над тишиной.
Во мне еще, как песня или горе,
Последняя зима перед войной.
Белее сводов Смольного собора,
Таинственней, чем пышный Летний сад,
Она была. Не знали мы, что скоро
В тоске предельной поглядим назад.
С наслаждением жарились на солнце целый день на балконе или в саду. Днём срубил сухую березу и наколол из неё дрова. Во время чая прошла гроза и немного освежила воздух. Начал читать «В лесах» Печёрского.
Почему не ставят «Царя Иудейского»
В репертуар Александровского театра предполагалось включить трагедию К. Р. «Царь Иудейский». Однако, несмотря на то что для этой пьесы имеются готовые декорации и костюмы, труппа высказалась против постановки ее, так как нашла неудобным ставить теперь премьеру, принадлежащую перу члена дома Романовых.
Доблестныя наши войска сдали Ригу (татарская орда). Храбрые честные офицеры гибнут сотнями, а подлецы трусы, позор России, солдаты бегут тысячами.
Вспоминаю разговор с Пичетой в Москве: он говорил, что латыши потому радикально переменили свое настроение, что русские опустошили их страну хуже, чем германцы; из страха перед русским варварством они стали германофилами; значит, бросаются в пасть тигра, чтоб избавиться от когтей медведя. Все это — увы! — очень похоже на правду.
Падение Риги. Мадам Алексеева немедленно телефонировала мне с вопросом, не пора ли уезжать. Говорят, командовавший в Риге генерал Парский оказался большевиком и предал. Я ничему не верю. Приказ запретил вывоз в другие русские губернии товары из Риги, так что немцы найдут провизию.
Понедельник. Вот еще один страшный удар — Рига отдана. Перейдена Двина. Враг на подступах к столице… Всюду кучи народа на углах. Возбужденные, расстроенные лица. Вечерние рвутся с бою. У Николаевского моста — у газетчика очередь. Стоят мужчины, женщины, соскакивает с козел извозчик. Не хочется глядеть на солдат. Противно, зачем на них эта форма защитников отечества.
Взята. Мы отходим на линию Чудского озера – Псков. Очень хорошо. Правительство отнеслось к этому фаталистически-вяло. Ожидали, мол. Город не разобрать. Что — он? Очевидно, нет воображения. На Выборгской заходили большевики с плакатами: «Немедленный мир!». Все, значит, идет последовательно. Дальше. Читать далее
В последний раз я виделся с чудаком летом; он расхаживал с Климентом Аркадьевичем Тимирязевым, жившим на даче у него, в белом балахоне, с угрюмым видом Иоанна Грозного, и замышляющего казнь всем, и с огромной палкой, напоминающей жезл Грозного; постоянно вдвоем бродили в парке старики; Климент Аркадьевич прихрамывал (последствия паралича); и из груди его вырывалось уже пламенное сочувствие делу ЛенинаЛидер партии большевиков; Танеев молчал как могила по адресу Ленина; изредка вырывалось лишь по адресу Керенскогопремьер-министр:
— Чудовищная тупица!
Временное правительство было для него собранием идиотов.
ЛюбаАктриса была ночью в «Бродячей собаке», называемой «Привал комедиантов». За кулисы прошел СавинковРеволюционер, публицист, привезенный из Музыкальной драмы, где чины Военного министерства ухаживают за Бриан. Сегодня контрразведка должна представить ему доклад, где он вчера был. Производит энергичное впечатление. На улицах возбуждение (на углах кучки, в трамвае дамы разводят панику, всюду говорится, что немцы придут сюда, слышны голоса: «Все равно голодная смерть»). К вечеру как будто возбуждение улеглось на улице (но воображаю, как работает телефон!), потому что пошел тихий дождь.
Выраженные Керенским опасения контрреволюции до известной степени оправдались, так как мне после того рассказали, что группа лиц, которую, как говорят, поддерживают выдающиеся финансовые и промышленные деятели, а также некоторые полки, замышляют арестовать правительство и разогнать Совет. Хотя недовольство вследствие падения Риги и серьезного положения Двинска растет, однако такая попытка не имеет никаких шансов на успех.
КорниловГенерал, Верховный главнокомандующий весь август ожидал, когда же ему дадут разрешение на принятие жестких мер, как того требовала сложившаяся обстановка. Он ждал, а Керенский, будь он человеком действия, а не просто болтуном, еще в июле мог бы полностью сокрушить большевистское движение, но и теперь не предпринимал ничего. Как главнокомандующий он оставался бессилен. А тем временем 3 сентября немцы захватили Ригу. Русские отказывались воевать. Поездка в Москву дала понять Корнилову, что он пользуется поддержкой подавляющего большинства представителей интеллигенции. Генерала практически единодушно поддерживал офицерский корпус. И он посчитал своим долгом действовать, пока не стало слишком поздно.
Я вся в мыслях о дорогой маленькой Ольге, какой печальный у нее сегодня день рождения! С фронта поступают ужасные известия — говорят, оставлена Рига, причем так поспешно, что все имущество теперь достанется врагу! Какая беда и какой позор! Наши войска спокойно отступили, не принимая боя. Я в полном отчаянии! Читать далее