Я предчувствую, что долго жить в России не буду. Но не поехать я не могу. Старый солдат революции должен быть на своем посту, когда его зовут.
Словно подменили народ. Сумрачны, строги лица, но это новая строгость и сумрачность, невиданная раньше. Это — родившееся сознание. С такими лицами стоят в церкви. Так вот она какая, Россия! И чем дальше, крепче и крепче веришь, что это она, самая подлинная, вскрытая внезапным порывом не желающей умирать жизни. Россия — не неведомый, таинственный сфинкс, не темная сила, что пойдет ломить и корежить: нет, это Россия прекрасная, которую знали и глубоко чуяли Достоевский и Лев Толстой. Только глубоко чувствующий, сознающий себя народ может оказаться таким на крутом переломе жизни. И скажу — воистину свободный народ.
Таяние идет с такой быстротой, что есть уже прибрежные улицы и переулки, где вода льется под уклон широкими, от тротуара до тротуара потоками, затрудняя не только переход через улицы, но и движение вагонов трамвая. Один из таких потоков вешней воды, катившейся вдоль кадетских корпусов к Яузе, вызвал вчера даже полное прекращение движения царицынско-лефортовской линии от Красных казарм по направлению к Лефортову.
В Яузе воды несколько прибавилось, в реке Москве прибыль воды пока ничтожна.
Ночью была буря и выпала огромная масса снега. День простоял солнечный и тихий. ОльгаСтаршая дочь Николая II и ТатьянаВторая дочь Николая II вышли в первый раз на воздух и посидели на круглом балконе, пока я гулял. После завтрака долго работал. Младшие много спали и чувствовали себя хорошо. Всё время провели вместе.
Вчера министр юстиции Керенскийпремьер-министр отправился в Царское Село лично проконтролировать охрану бывших царя и царицы. Он нашел все в порядке. Беседа продолжалась в самом любезном тоне. Керенский, в конце концов, даже был очарован приветливостью, естественно излучающейся из Николая IIРоссийский император, и он несколько раз спохватывался, что называл его: «Государь...».
Алексей НиколаевичНаследник российского престола рассказал мне вчерашнюю беседу Керенскогопремьер-министр с Государем. Лишь только они остались одни, Керенский ему сказал:
— Вы знаете, что мне удалось провести отмену смертной казни?.. Я это сделал несмотря на то, что многие мои товарищи погибли жертвами своих убеждений.
Не хотел ли он выставить напоказ свое великодушие и намекнуть, что спасает жизнь Государя, хотя он этого не заслужил? Читать далее
Прекрасно всё под нашим небом,
И камни гор, и нив цветы,
И, вечным справедливым Фебом
Опять обласканная, ты.
Читать далее
Сережа пишет небо в Привале, я приезжаю туда позже. История с Борисом.
Считали вы Штюрмера честным человеком?
Солдаты буйствовали в Петропавловске, ворвались к заключенным министрам, выбросили у них подушки и одеяла. Тревожно и в Царском. Керенскийпремьер-министр сам ездил туда арестовывать ВырубовуЛучшая подруга императрицы — спасая ее от возможного самосуда? Сегодня был А. БлокПоэт. С фронта приехал (он там в Земсоюзе, что ли). Говорит, там тускло. Радости революционной не ощущается. Будни войны невыносимы. (Вначале-то на войну, как на «праздник» смотрел, прямо ужасал меня: «весело»! Абсолютно ни в чем он никогда не отдает себе отчета, не может. Хочет ли?). Сейчас растерян. Спрашивает беспомощно: «Что же мне теперь делать, чтобы послужить демократии?».
Дорогие друзья! Дела идут хорошо ПлаттенСекретарь социал-демократической партии Швейцарии берет на себя все. Ниже сообщаю вам копию условий, которые Платтен предъявил. По-видимому, они будут приняты. Без этого мы не поедем. Гримм продолжает уговаривать меков, но мы, разумеется, действуем совершенно самостоятельно. Мы думаем, что отъезд состоится в пятницу, среду, субботу. А теперь вот что. Мы хотим, чтобы перед отъездом был составлен подробный протокол обо всем. Для подписи будут приглашены Платтен, Леви (представитель печати от «Berner Tagwacht») и т. д. Было бы очень желательно, чтобы участие приняли и французы. Переговорите немедленно с Гильбо. Еще более важно: если Гильбо сочувствует, то не сможет ли он привлечь для подписи и Ромен РолланаПисатель, музыковед, лауреат Нобелевской премии по литературе.
Нет более верного пути к гибели, как ранний захват власти. Наша задача — объединение. Только оно поведет к победе.
На борт «Христианиафиорд» явились английские офицеры в сопровождении матросов и от имени местного адмирала потребовали, чтобы я, моя семья и еще пять пассажиров покинули пароход. Что касается мотивов этого требования, то нам было обещано «выяснить» весь инцидент в Галифаксе. Мы объявили требование незаконным и отказались подчиниться ему. Вооруженные матросы набросились на нас и при криках «shame» («позор») со стороны значительной части пассажиров снесли нас на руках на военный катер, который под конвоем крейсера доставил нас в Галифакс. Когда десяток матросов держали меня на руках, мой старший мальчик подбежал ко мне на помощь и, ударив офицера маленьким кулаком, крикнул: «Ударить его еще, папа?» Ему 11 лет. Он получил первый урок по курсу британской демократии.