Михаилу дали отпуск, мы поехали в Саратов, там застало нас известие о февральской революции. Прислуга сказала: «Я вас буду называть Татьяна Николаевна, а вы меня — Агафья Ивановна». Жили мы в казенной квартире — в доме, где была Казенная палата. Плохо помню то время, помню только, что отец с Михаилом все время играли в шахматы… Возвращались через Москву. Помню, перед Никольским верхом на лошадях перебирались через озеро — оно уже оттаяло; другой возможности добраться к себе не было.
Единственная сила, которая двигает людьми в такой момент, и единственная сила, которая спасает государство, — это энтузиазм.
Сегодня, в день открытия трамвайного движения в Петрограде, служащие трамвайных парков устроили грандиозную манифестацию в честь Революции. По городу было пущено 15 трамвайных вагонов с транспортами и плакатами: «Да здравствует демократическая республика», «Восьмичасовой рабочий день» и «Земля и воля». Читать далее
Бабушка и тётя Аня из-за революции не приедут.
Я имел разговор с Дягилевой, мачехой СережиАнтрепренер, организатор «Русских сезонов», редактор журнала «Мир искусства», от которой я пытался узнать Сережин нынешний адрес в Париже, ведь решено послать ему телеграмму с призывом «вернуться в Россию для общей работы» (вероятно, и для ее возглавления). Елена Валериановна считает, что он согласится, — раз перед ним раскрывается здесь столь широкое поле деятельности; мне же, признаться, как-то боязно за него — как бы снова не испить ему горькой чаши нашей бестолковщины и всяческих интриг!
Свобода что-то не радует, боюсь за все.
Я смотрел на огромный портрет Николая в толстой золотой раме и думал: вот и довисел.
В широких массах рабочих и солдат, завоевавших для России свободу, существует крайнее возмущение и тревога вследствие того, что низложенный с престола Николай II Кровавый, уличенная в измене России жена его, сын его Алексей, мать его Мария Федоровна, а также все прочие члены дома Романовых находятся до сих пор на полной свободе и разъезжают по России и даже на театре военных действий, что является совершенно недопустимым и крайне опасным для восстановления нормального порядка и спокойствия в стране и в Армии для успешного хода защиты России от внешнего врага.
В 11 час. принял Williams, Janin, Ryckel; все так тепло и участливо относятся. Завтракала мамá, просидел с нею до 2½. Принял Coanda, Romei, Marcengo и Лонткевича. Погулял около часа. Погода была мягкая, но целый день шёл снег. После чая начал укладывать вещи. Обедал с мамá и поиграл с ней в безикБезик — французская интеллектуальная карточная игра на двоих..
Женщины-шоферы — это уже совсем новое в области женского труда. Работа шофера в общем — чисто мужская. И только война, отсутствие мужских рук побудили прибегнуть к женщинам для использования ими этой отрасли труда. Уже одно слово «шофер» говорит нам что, работа эта по своим условиям не должна быть легкой. Читать далее
Русская монархия рушилась оттого, что она слишком долго опиралась на политическое бесправие дворянства и гражданское бесправие крестьянства. Из политического бесправия дворянства и других культурных классов родилось государственное отщепенство интеллигенции. А это государственное отщепенство выработало те духовные яды, которые, проникнув в крестьянство, до 1861 г. жившее без права и прав, не развившее в себе ни сознания, ни инстинкта собственности, подвинули крестьянскую массу, одетую в серые шинели, на ниспровержение государства и экономической культуры.
Постановили:
Признать отрекшегося Императора Николая IIРоссийский император и его супругуРоссийская императрица, жена Николая II лишенными свободы и доставить отрекшегося Императора в Царское Село.
Поручить Министру Юстиции принять меры к ускорению судебного производства по обвинению бывшего Военного Министра Владимира Александровича СухомлиноваБывший военный министр в государственной измене.
Обнаглевшие, со зверскими физиономиями люди в серых шинелях под видом каких-то гарнизонных комиссий врывались периодически в камеру, шарили в убогой и без того обстановке. Свирепствовал особенно какой-то рябой, скотоподобный солдат Куликов. При неоднократных обысках, причем раздевали меня догола, на каменном полу, в холодной камере, этот изверг нашел, что надо снять с меня и крест. Сняли, но кто-то из верующих ещё в бога отстоял, и крест отдали — золотую же цепочу Куликов оставил на память. Читать далее