Разруха, безвластие, полный бойкот большевиков указывают, что они не долговечны, но что затем последует, Бог один знает. Большевиков никто не хочет, все от них отворачиваются, работать с ними никто не хочет. Чувствуется приближение нового переворота: устранение большевиков и новой чьей-то власти. Да они и сами себе надоели, надо думать. Вот уж из центрального их Комитета ушло 10–12 министров и членов (Каменев, Зиновьев, Милютинбольшевик, член Военно-революционного комитета и др.).
Разговоров много; некоторые переоценивают, некоторые недооценивают положение; одни дают ему сроку месяцы, другие недели; я не разделяю оптимистических настроений и думаю, что нам предстоит полоса очень тяжелых испытаний, перед которыми бледнеют прошедшие три года. Читать далее
Работницы еще почти не участвуют активно в Советах. Но с первых же дней существования Советской власти работницы сумели внести в работу Советов живое творчество по вопросу об облегчении женщинам бремени материнства.
Я жив и все мы живы, хотя эту истекшую неделю ежеминутно могли быть расстреляны или, по крайней мере, застрелены. Стрельба была чудовищной, бессмысленной и непрерывной. Я не в силах ничего говорить, да и что говорить? Все очевидно. Я читаю «Историю России» Сергея Соловьева, прочел о начальных временах Руси, о Стеньке Разине, о Смутном времени, о начале царствования Петра — русские всегда были одинаковы, и подлость — их родной воздух. Читать далее
В рядах большевиков произошел серьезный раскол, и восемь из четырнадцати комиссаров подали в отставку в знак протеста против произвола, проявляющегося в подавлении свободы печати и проч. Правительство находится в настоящее время в руках небольшой клики экстремистов, которые хотят навязать свою волю стране террористическими методами. Читать далее
Товарищам Каменевубольшевик, Зиновьевубольшевик, Рязанову и Ларину
Центральный Комитет уже предъявил однажды ультиматум виднейшим представителям вашей политики (Каменеву и Зиновьеву), требуя полного подчинения решениям ЦК и его линии, полного отказа от саботажа его работы и от дезорганизаторской деятельности.
Уходя из ЦК, но оставаясь в партии, представители вашей политики взяли на себя тем самым обязательство подчиняться постановлениям ЦК. Между тем вы, не ограничиваясь критикой внутри партии, вносите колебания в ряды борцов незаконченного еще восстания и продолжаете, нарушая партийную дисциплину, срывать вне рамок нашей партии, в Советах, в муниципальных учреждениях, в профессиональных союзах и т. п., решения ЦК и тормозить его работу.
Читать далее
Моя чиновница-монархистка швырнула избирательные списки и сказала: «Я за царя!»
Шатия развела костер (в ранней очереди) и горящими стружками бросала в стоящих в очереди женщин. Они кинулись на шатию — безобразную, страшную...
Я кончу, видно, свою запись в аду. Впрочем — ад был в Москве, у нас еще предадье, т.е. не лупят нас из тяжелых орудий и не душат в домах. Московские зверства не преувеличены — преуменьшены. Читать далее
Нет у нас общего отечества! Вот проклятие нашего прошлого, из которого демон большевизма так легко плетет свои сети.
Суздаль да Москва не для тебя ли
По уделам землю собирали
Да тугую золотом суму?
В рундуках приданое копили
И тебя невестою растили
В расписном да тесном терему?
Не тебе ли на речных истоках
Плотник-Царь построил дом широко —
Окнами на пять земных морей?
Из невест красой да силой бранной
Не была ль ты самою желанной
Для заморских княжих сыновей?
Но тебе сыздетства были любы —
По лесам глубоких скитов срубы,
По степям кочевья без дорог,
Вольные раздолья да вериги,
Самозванцы, воры да расстриги,
Соловьиный посвист да острог.
Очень смутно и тревожно за будущее. Вместе с тем и очень ясно чувствую силу русской нации, несмотря на ее антигосударственное движение. Сейчас ярко проявился анархизм русской народной массы и еврейских вождей, которые играют такую роль в этом движении. Можно очень ярко провести это через всю историю еврейства и русского народа. Служилые слои, отделившиеся от народа, уже тысячелетие делали государственную историю. «Народ» жил своей жизнью и творил другое.
Очень ясно падение идейное социализма и народничества. Очень любопытное будет изменение русской интеллигенции. Что бы ни случилось в государственных формах, великий народ будет жить.
Во многих явлениях стремились увидеть перекличку эпох. Далекие отсветы французской революции, восстания декабристов, Парижской коммуны и революции 1905 года падали на современность и делали ее более живописной.
Выяснилось, что женский ударный батальон был оставлен в Зимнем дворце путем обмана. В настоящее время около 200 доброволиц этого батальона находятся в безопасности близ Петрограда. Слухи о массовых самоубийствах в их среде оказались неверными. Не подтвердились и слухи о насилиях над ними со стороны солдат, но Тырковой установлено, что в Павловских казармах, куда привели доброволиц, с них срывали погоны, били прикладами, обливали нечистотами, делали им гнусные предложения.
Что может быть ужаснее и губительнее насилия? Как вдруг неожиданно открылась передо мной бездна человеческой темноты и злобы. О, если бы кто-нибудь попробовал не мстить своему врагу, а тихо поцеловать его: как бы вдруг весь мир вздрогнул и преобразился. Или теперь (в «наш век») нужно что-нибудь другое. Второй раз не вздрогнуть ему. «История не повторяется». Боже! Боже! Избавь нас от злобы и темноты.
— Скоро пролетариат будет резать буржуев?
— А вам зачем знать?
— Да у меня камни в печени. А я уже и не знаю, стоит ли мне делать операцию или уж не возиться, подождать что ли.