В семь утра дверь камеры отворилась, и охранник принес горячую воду, немного сахара и четверть фунта хлеба каждому из нас.
— Вас скоро переведут в более удобную камеру, — сказал он ободряюще. — Я, по крайней мере, постараюсь.
И достаточно быстро, примерно через час, он вернулся и бодро позвал нас:
— На выход! Читать далее
«Кресты» оказались громаднейшей тюрьмой, получившей это название вследствие крестообразного расположения ее корпусов одиночных заключений. Там же имеется несколько зданий в роде лечебниц, в том числе и хирургическое отделение, в два этажа. В верхнем — помещались «политические», в категорию которых и меня зачислили. Я из мрачного, сырого, за отсутствием подлежащего ремонта разрушающегося бастиона попал в светлое, сухое, теплое, недавно выстроенное здание, с центральным водяным отоплением, ванной комнатою с двумя прекрасными ваннами, постоянно горячею водой и кухней в распоряжении заключенных. Читать далее
Жене моей удалось выхлопотать перевод и меня в «Кресты». В 8 часов вечера я собирался в гости к Щегловитову, в N 56, а мне пришли сказать, что за мной приехали. Действительно, в коридоре был офицер с предписанием доставить меня в «Кресты». Незамысловатое имущество мое, при содействии моих соседей и чинов команды, было быстро уложено, и, выйдя из каземата, в автомобиле я увидел жену, которая и отвезла меня на Выборгскую сторону.
Разрешили приносить продовольствие, газеты и даже водили нас в Петропавловский собор на богослужение. Позволили мне и Щегловитову привести в порядок каталог и книги библиотеки, для чего мы сидели по соседству с моей камерой в особой комнате. В последнее время даже от 8 до 10 ч. вечера нам было дозволено бывать друг у друга в номерах.
ПуришкевичуЧлен IV Государственной Думы, Пальчинскомупредседатель Особого совещания по обороне Петрограда, Де-Боде, РутенбергуИнженер, сионист разрешено было топить печи в коридоре, и они большую часть проводили поэтому вне камер. Сплошь и рядом двери оставались не на запоре.
Нелегко вообще сидеть в одиночном тюремном заключении при самых крепких нервах и «нормальных» условиях. Сидеть в тюрьме революционеру у революционеров во время революции — утомляющий нервы абсурд по существу своему.
Позвонил дежурному солдату принести что-то и попросил оставить открытой дверь в коридор, покуда вернется. Вышел в коридор. Там сидели Щегловитов и СухомлиновБывший военный министр, которых знал по портретам. Подходит Щегловитов.
— Вы г. Рутенберг?
— Да.
— Разрешите представиться. Я Щегловитов.
Читать далее
Любопытно со временем для художника: в Петропавловской крепости теперь сидят одновременно царские министры — СухомлиновБывший военный министр, Щегловитов, и свергнувшие их революционеры. «Народное слово» приводит краткий отзыв Щегловитова о событиях (в разговоре с американскими журналистами). Читать далее
Два раза я видел СухомлиноваБывший военный министр. Первый раз — в зале Армии и Флота, на суде. Он был в генеральской форме. Его лицо меня мучило несколько дней. Второй раз я его увидел в камере. До чего он несчастен и измучен. Глядя на него, я понял, что нет преступления, за которое нельзя было бы простить.
P.S. Как мы все несчастны, несчастны и жалки: и мучители и мучимые, и угнетатели и угнетенные, и оскорбляющие и оскорбленные.
Когда стали пускать к нам в камеры наехавших из разных стран корреспондентов, то один американец меня спросил, что я теперь из себя изображаю? «Форменного пролетария», — ответил я. «О, да, да, генерал, философ», — воскликнул он и стал записывать в свою книжечку.
Очутившись на свободе, жена моя энергично стала хлопотать о том, чтобы сделать существование мое в неволе в условиях, возможно соответствующих моему возрасту и здоровью. Два раза в неделю я мог ее видеть…
Переворот этот ввел в нашу жизнь узников большую перемену, с одной стороны, облегчив условия существования в значительной степени, а с другой — увеличив опасность для жизни.
Свидания назначались более продолжительные и зараз нескольким, поэтому мы знали, кто где сидит. На прогулку стали выпускать по несколько человек; я гулял со Щегловитовым и БелецкимСтепан Белецкий (1873-1918) — бывший директор Департамента полиции (1912-1914), заместитель министра внутренних дел (1915-1916). После Февральской революции был арестован, содержался в заключении в Петропавловской крепости.. Все Временное правительство, кажется одиннадцать человек, гуляло всей компанией. Читать далее
Торжество победителей. Вчера, после обстрела, Зимний дворец был взят. Сидевших там министров (всех до 17, кажется) заключили в Петропавловскую крепость. Подробности узнаем скоро.
В 5 ч. утра было дано знать в квартиру Карташева. Сегодня около 11 ч. Т. с Д. В. отвезли ему в крепость белье и провизию. Говорят, там беспорядок и чепуха.
Вчера вечером городская дума истерически металась, то посылая «парламентеров» на «Аврору», то предлагая всем составом «идти умирать вместе с Правительством». Ни из первого, ни из второго ничего, конечно, не вышло. Маслов, министр земледелия (соц.), послал в гор. думу «посмертную» записку с «проклятием и презрением» демократии, которая посадила его в Пр-во, а в такой час «умывает руки». Читать далее
Кассационная жалоба моя, несмотря на самые бесспорные к тому основания, устранена от рассмотрения. Да разве могло быть иначе? Ведь Сенату приходилось признавать неправильность Сената же, а это было бы равносильно самоубийству!
В монастыре, говорят, украли масло, два ушата. Хулиганство. Хулиганство — страшное зло причиняет. Оно развилось страшно. В нашем месте ничего нельзя оставить на улице. Все ломают, нарушают. Из огородов все воруют. Вечерами только и слышно одне хулиганские сквернословия песни. Бывшаго военнаго министра СухомлиноваБывший военный министр осудили на вечную каторгу.
Г. обер-прокурор имел полную возможность рассеять туман, что не представляло никаких затруднений. Надо было поставить несколько вопросов по существу, для ответа на которые из кучи взять лишь материал, непосредственно относящийся к делу. А именно: Читать далее
В 3 часа ночи присяжные заседатели вынесли вердикт, которым ген. СухомлиновБывший военный министр признается виновным по всем пунктам обвинения, кроме первого. В этом пункте ген. Сухомлинову ставится в вину неприятие достаточных мер к снабжению армии, с сознанием того, что этим он способствует неприятелю. Таким образом, Сухомлинов признан виновным в государственной измене, в превышении власти, бездействии власти, в служебных подлогах и пр. Е.Сухомлинова оправдана и тут же освобождается из-под стражи.
Ген. Сухомлинов встретил приговор спокойно. Е. Сухомлинова плачет.
Бывший долгое время прокурором сенатор Таганцев, должно быть, по привычке забыв, что он исполняет обязанность председателя, в своей напутственной речи присяжным в течение трех часов уговаривал их, склонял, а вернее «соблазнял» к обвинению. Пунктом первым я признан виновным «в том, что, состоя с 11 марта 1909 года до 13 июня 1915 года в должности военного министра, оставил без наблюдения и личного своего руководства деятельность Главного артиллерийского управления по принятию сим последним надлежащих мер для снабжения войск и крепостей оружием, артиллерией и огнестрельными припасами и вообще для полного обеспечения государства предметами вооружения». Читать далее