Хаос переживаний осложнился историей с «Русской волей». Акционеры огорчились, что выходит много денег (хозяйство поставлено бестолково), и решили ее продать или уступить часть акций. Появился СавинковРеволюционер, публицист, столковался с ПутиловымБанкир, промышленник, один из организаторов Общества экономического возрождения России (апрель 1917 года) и Сытиным и за спиной Правления и редакции три недели торгуется с акционерами. Хочет сделать СВОЮ газету, в красный угол сажает МережковскогоПоэт, драматург, литературный критик, один из основателей символизма и ГиппиусПоэтесса, в то же время сочиняет какой-то блок из цензовых и социалистов. И все это за спиной нашей. И никто доподлинно не знает, и все спрашивают друг друга: проданы мы или нет. И я не знаю. По-видимому, проданы, ибо сегодня вдруг звонит М. и с наивной наглостью приглашает сотрудничать в НОВОЙ газете, т.е. в «Русской Воле»! Я ответил, что я в «РВ» главный редактор, и только таким себя и мню; от всякой другой комбинации отказываюсь. Читать далее
Мы не сомневались до самого конца в согласии Керенскогопремьер-министр с КорниловымГенерал, Верховный главнокомандующий. Корнилов шел против Смольного. Только против Смольного. Выступление в Петрограде нужно было в помощь корпусу Крымова. Насколько Корнилов договорился с Керенским я, впрочем, не знаю. Возможно, что некоторые вещи они понимали по-разному. Но, повторяю, у меня не было впечатления, что Корнилов замышлял выступление против правительства. Я и сейчас не даю себе ясного отчета в том, что заставило Керенского объявить Корнилова предателем и этим окончательно его погубить. Против Временного правительства мы никаких шагов не предпринимали. Предоставляя деньги в распоряжение верховного главнокомандующего, мы никак не отделяли его в своих мыслях от правительства, а если вслед за этим между ним и главой Временного правительства призошли какие-то трения, то мы тут были ни при чем. Читать далее
Вбегает в наш кабинет комиссар выборгской части Рума. «Господа! — кричит, — Керенскийпремьер-министр объявил КорниловаГенерал, Верховный главнокомандующий изменником! Назначено 1600 человек к аресту! Половину списка я видел, имен присутствующих там нет. Но второй половины не видал!» Полковники смущены, испуганы. Первое движение — паника, хотят разойтись. Но скоро успокаиваются и требуют еще шампанского. Белоцветов наклоняется ко мне и говорит на ухо: «Не знаю, как вы, Алексей Иванович, а я чеков не дам. К ночи они без ног будут. Деньги все равно пропадут». Мы поднялись из-за стола — и к выходу. За нами кто-то бежит с криком: «А чеки? Чеки?». Белоцветов отвечает: «Завтра»… Не помню, как мы вышли из кабинета и очутились на Морской. Постояли мы на улице, Белоцветов говорит: «Провалилось всё… Конечно, провалилось. Разве можно так вести дело?» Читать далее
Ко мне явились в сопровождении инженера Х. полковники Сидорин и Десиметьер. Полковники предъявили письмо генерала Корнилова и потребовали выдать немедленно 2 миллиона рублей. Я распечатал письмо. Ген. КорниловГенерал, Верховный главнокомандующий писал всего о 800 000 рублей… Меня удивила разница. Полковники объяснили, что необходимость обнаружилась в последнюю минуту, когда было уже поздно переписывать письмо. «Позвольте, — сказал я, — генерал отлично знает, что китайские церемонии в этом деле не нужны; он мог, не переписывая письма, зачеркнуть цифру и своей рукой вписать новую!» Тогда полковники объявили, что цифру они увеличили сами, убедившись по приезде в Петроград, что 800 тысяч не хватит для размещения и питания офицеров… Читать далее
Московским купечеством, в противоположность петербургскому, деньги на борьбу с большевиками собраны не были.
В конце Московского совещания ген. КорниловГенерал, Верховный главнокомандующий прислал своего адъютанта с просьбой к Вышнеградскому, Мещерскому и ко мне с просьбой пожаловать к нему в поезд. Главнокомандующий проживал в вагоне на запасных путях. Корнилов принял нас в поезд и сказал: Читать далее
После ухода я вернулся на прежнюю должностьВновь возглавил Центральный военно-промышленный комитет.. В соприкосновении с военным ведомством имелась возможность общаться с фронтом, ездить туда. Затем не по моей инициативе, а по инициативе ПутиловаБанкир, промышленник, один из организаторов Общества экономического возрождения России (апрель 1917 года), образовался негласно комитет из представителей банков и страховых обществ. Чтобы оправдать официально свое существование, он назвал себя Обществом экономического возрождения России. На самом деле задача была собрать крупные средства для того, чтобы в случае выборов в Учредительное собрание помогать выбору умеренно-буржуазных элементов, и, главным образом, работа на фронт. Читать далее
Русская революция может быть только разрушительной и опустошительной, потому что первое усилие всякой революции направлено на то, чтобы освободить народные инстинкты; инстинкты русского народа по существу анархичны… Никогда я не понимал так хорошо пожелания Пушкина, которое внушила ему авантюра Пугачева: «Да избавит нас бог от того, чтобы мы снова увидели русскую революцию, дикую и бессмысленную».
Крупный промышленник Богданов давал у себя обед, на котором присутствовали: члены императорской фамилии, князь Гавриил Константинович и несколько представителей крупного финансового капитала, в том числе ПутиловБанкир, промышленник, один из организаторов Общества экономического возрождения России (апрель 1917 года). Читать далее