То, что здесь делается, охарактеризовать вкратце довольно трудно. Есть единая группа «Союз защиты Родины и свободы», и в ней есть 3 течения:
1) Генерал Алексеев и «алексеевцы». Генерал Алексеев честен, но в политике слаб и руководим, главным образом из Москвы, людьми в политике либо тоже слабыми, либо, кроме общегосударственных интересов, имеющими в виду и интересы имущих классов как таковых. «Алексеевцы» офицеры и юнкера, среди которых попадается немало пьянствующих, буйствующих, «лейб-гвардейских» и поющих «Боже царя храни». Читать далее
Протопопов в «Русских Ведомостях» мечтает о национальном движении великороссов, СавинковРеволюционер, публицист — о государственности, идущей с Дона. Никто как следует ничего не понимает, и все лишь с ужасом и изумлением следят за разрухой, принявшей гомерические, фантастические, нигде невиданные, не бывавшие в истории размеры.
Каледин задался мыслью выработать основания, при которых присутствие Добровольческой армии было бы приемлемо для демократии и не вызывало бы с ее стороны подозрительности. В начале декабря в Новочеркасск прибыли бежавшие из Быхова генералы: КорниловГенерал, Верховный главнокомандующий, Лукомский, ДеникинГлавнокомандующий войсками Западного фронта, генерал-лейтенант и другие. Все они жили под чужими фамилиями, ходили в штатском платье; некоторые так изменили свою наружность, что были неузнаваемы. Появились также общественные деятели. Кроме тех, кого я уже назвал, — Милюковлидер партии кадетов. Появился и СавинковРеволюционер, публицист. Против него было сильное возбуждение среди офицеров, и открыто высказывалось намерение его убить. Читать далее
Заручившись поддержкой командного состава, Савинков приделал особую организацию к Добровольческой армии. Был основан «Союз Спасения Родины и Свободы». В Совет этого союза на половинных началах должны были войти представители командного состава Добровольческой армии и несоциалистических партий и представители демократии. В этот Совет должны были вноситься все вопросы общего политического значения. Решения его имели, однако, лишь совещательное значение для руководителей Добровольческой армии. Когда мы приехали со Струве, то нам пришлось считаться с уже совершившимся фактом. Читать далее
Устала, поздно. Разные люди. Разным занята. Пришел ЗензиновВладимир Зензинов — член ЦК ПСР.. Я, в передней, не преминула показать ему вырезки из «Дела Народа» с его явно лживыми словами о Савинкове. Оправдывался тем, что в отчете слова неверно приведены. Ну, я ему не дала пощады.
Слухи… Мороз 20°.
Добровольческая армия создавалась с величайшим трудом. Не было денег. Не было оружия, шинелей и сапог. Каждый доброволец, для того чтобы попасть на Дон, должен был пройти через линию большевистских войск. Наконец, на Дону не все было спокойно. Если некоторые казачьи полки сражались с большевиками, то другие, в особенности те, которые возвращались с фронта, приносили с собой дух большевистского мятежа, и были случаи, когда казаки убивали своих офицеров. Отмежевание от демократии составляло политическую ошибку. Оно давало повод обвинять «Донской гражданский совет» в замаскированной реакционности. Читать далее
Моя запись — «Война и Революция»… немножко «из окна». Но из окна, откуда виден купол Таврического дворца. Из окна квартиры, где весной жили недавние господа положения; в дверь которой «стучались» (и фактически даже) все недавние «деятели» правительства; откуда в августе СавинковРеволюционер, публицист ездил провожать КорниловаГенерал, Верховный главнокомандующий и… порог которой не преступала ни распутино-пуришкевическая, ни, главное, комиссаро-большевицкая нога. Во дни самодержавия у нашего подъезда дежурили сыщики… не дежурят ли и теперь, во дни самодержавия злейшего?
А ему конца не видно. Смутные призраки кругом. Читать далее
Окна занесены неистовой метелью. После вчерашнего, несколько истеричного тона прессы сегодняшний кажется более спокойным. В добрый час! Авось еще последнее благоразумие не вымерло, и перед тем чтоб толкнуть друг друга в бездну, люди опомнятся, пожелают считаться с реальными условиями. Читать далее
Также участвуют: Каледин, ДеникинГлавнокомандующий войсками Западного фронта, генерал-лейтенант, Милюковлидер партии кадетов, КорниловГенерал, Верховный главнокомандующий, ТрубецкойДиректор дипломатической канцелярии Верховного главнокомандующего, СтрувеЭкономист, философ, преподаватель в Петроградском политехническом институте императора Петра Великого, СавинковРеволюционер, публицист.
В Новочеркасске кроме атамана донских казаков генерала Каледина я застал еще генералов Алексеева и Корнилова.
В Аксайской станице нас встретили с недоверием. В одну минуту наш извозчик был окружен толпой казачек и казаков…
— Кто такие?
— К генералу Каледину.
— Зачем? Читать далее
Мы наняли лошадей в Таганрог. И только когда мы выехали на большую дорогу, мы приказали извозчику ехать не в Таганрог, а по противоположному направлению, к Аксайской станице.
— Но, барин, нас поймают большевики.
— Бог милостив. Поезжай. Читать далее
Когда мы приехали в Ростов, под Нахичеванью шел бой. Генерал Каледин наступал от Аксайской станицы. Мы оказались в городе, почти осажденном. На пустых улицах можно было видеть большевистских солдат, поодиночке, неохотно направлявшихся на позиции, и носилки с ранеными большевиками. Слышались раскаты орудий, но разрывов не было видно. В гостинице, где мы остановились, было много переодетых в штатское офицеров. Они ожидали, чем окончится бой. Я сказал одному из них:
— Если большевики победят, вас всех расстреляют. Почему вы не уходите к генералу Каледину?
— Как выйти из города?
Действительно, как выйти из города? Чтобы уйти к казакам, надо было пробраться через большевистские войска. Это тоже грозило расстрелом…
За Киевом, на границе области Войска Донского, в вагон ввалились матросы.
— У кого есть оружие?
У кого находили оружие, того расстреливали на месте. Разумеется, мы были вооружены и, разумеется, мы не ответили ничего. Черноморский матрос выждал минуту и потом обратился непосредственно к нам:
— Есть оружие?
Мы молча опустили руки в карманы. Я подумал, что на этот раз нам не уйти от расстрела. Читать далее
От Москвы до Киева мы ехали больше пяти дней. В двухместном купе 1-го класса нас было 10 человек, из которых 6 бежавших с фронта большевистских солдат. Эти «товарищи» все время произносили угрозы по адресу «грязных буржуев» и несколько раз принимались расспрашивать нас, кто мы такие. Мы отвечали по-польски; делая вид, что не понимаем русского языка. У нас были фальшивые польские паспорта и на фуражках были белые орлы независимой Польши.