Каждый цвет вызывает душевную вибрацию, и каждая вибрация обогащает душу.
Москва: двойственность, сложность, высшая степень подвижности, столкновение и путаница отдельных элементов внешности, в последнем следствии представляющей собою беспримерно своеобразно единый облик, те же свойства во внутренней жизни, спутывающие чуждого наблюдателя (отсюда и многообразные, противоречивые отзывы иностранцев о Москве), но все же в последнем следствии — жизни, такой же своеобразно-единой. Эту внешнюю и внутреннюю Москву я считаю исходной точкой моих исканий. Она — мой живописный камертон. Читать далее
Склонность к «скрытому», к «запрятанному» помогла мне уйти от вредной стороны народного искусства, которое мне впервые удалось увидеть в его естественной среде и на собственной его почве во время моей поездки в Вологодскую губернию. Охваченный чувством, что еду на какую-то другую планету, я въезжал в деревни, где население с желто-серыми лицами и волосами ходило с головы до ног в желто-серых же одеждах или белолицое, румяное с черными волосами было одето так пестро и ярко, что казалось подвижными двуногими картинами. Никогда не изгладятся из памяти большие двухэтажные резные избы с блестящим самоваром в окне. Читать далее
КандинскийХудожник… я не только верю в совершенную и глубокую серьезность этого мастера, но верю и тому, что этот человек обладает талантом. Тем не менее, художественные таланты Кандинского малы. Пока его работа протекает в областях чистого (поскольку вообще в мире есть что-нибудь чистое) спиритуализма, он дает известное ощущение, но как только он начинает говорить «языком вещей», он становится не только плохим мастером (рисовальщиком, живописцем), но просто пошлым и самым обычным художником. Великая заслуга Кандинского в том, что он ушел от живописи сюжетной; очень еще многие не сделали и этого шага.
Я не только верю в совершенную глубокую серьезность этого мастера, но верю и тому, что этот человек обладает талантом, тем не менее, художественные достижения КандинскогоХудожник малы. Пока его работа протекает в областях чистого (поскольку вообще в мире есть что-нибудь чистое) спиритуализма, он дает известное ощущение, но как только он начинает говорить «языком» вещей, становится плохим мастером (рисовальщиком), просто пошлым и самым обычным художником, каких так много на последних выставках Мира искусства«Мир искусства» — художественное объединение, сформировавшееся в России в конце 1890-х годов. Основатель: Александр Бенуа. Участники: Бакст, Дягилев, Рерих, Билибин, Васнецов, Левитан, Нестеров, Сомов, Серов и многие другие..
Кроме отсталости, можно упрекнуть выставку и в чрезвычайной пестроте. Это хорошо для таких собраний старых калош, для такого синклита разваливающихся от ветхости «академиков», как «Мир Искусства», доходить до беспринципного всеприятия. Это им простительно молодиться и кокетничать передовитостью на счет вновь приглашаемых членов. Но как же так допускать подобную же беспринципность, подобное же все приятие на выставке передовой и идейной? «Безобразным» было в свое время соединение Серова с Врубелем, «безобразно» и сейчас соединение Кустодиева с Кончаловским, — но разве не такое же безобразие соединение «передвижнического реализма» Давида БурлюкаПоэт, художник с безумной импровизацией КандинскогоХудожник? Наконец, что общего между игрушечностью работ г-жи Ухановой и маэстрицей Ходасевич? Или между «литературщиной» ШагалаХудожник, поэт и «чистой живописностью» Поповой и УдальцовойХудожница-авангардистка?