Наконец — Москва! Многие из «товарищей» отдают честь. Дома, к великому изумлению, не обрел царя-голода, а «совсем наоборот» — всего много. Ребятишки мои в Солотче. Не хочу торопиться давать им знать о своем приезде: пусть поправляются на лоне природы, а я пока приду в себя от обалдения от всего пережитого.
Сбрасываю с себя одно из бремен — обязательство продолжать ведение моего дневника. Конец и Богу слава.
Чудная погода. «Происхождение древ Креста Господня». День мм. МаккавеевДень почитания семи святых мучеников Маккавеев.. Хохландия сегодня ходит с букетами цветов со сложенным в них маком; все это предварительно освещается в церкви. В Киеве на станции — ни сахару, ни белого хлеба. Поместился временно до отхода поезда в приемном покое «эвакопункта»; ни на минуту нельзя оставить вещей без надзора — вмиг могут исчезнуть; грабеж — классический, русский. Загадочным остался для меня вопрос, почему в Житомире было так мало проклятых мух, которые здесь, в Киеве, в таком изобилии. Прекрасно душой чувствую себя вне пределов досягаемости от немецкого огня и меча. Читать далее
Были раньше царские холуи, теперь — не оберешься холуев презренной черни, явочным порядком захватывающих себе вкусные жареные кусочки и теплые местечки… Одно утешение, что все эти проходимцы будут иметь продолжительность жизни мыльных пузырей.
В одной из цукернийУкр. — «кондитерская». прилично пообедал, только хлеб (черный) — с горечью и хрустом; с жадностью тигра пожираю огурцы и фаршированные кабачки. «Русская воля» стенает, что-де мы до конца обнищали людьми; никого у нас нет, даже Юань Шикая нет. Нет великого Наполеона, нет даже самого маленького, плюгавого наполеонишки!
Отличная погода. Большой, чистый, красивый город. Ходит электрический трамвай. В мирное время, передают, этот город был любимым местом жительства отставных генералов и вообще офицеров. Удивительно мало мух! Отправился в «УпсанюзСовет санитаров.» в духовном училище. Я не угодил исполнительному комитету, нашедшему, что я не с должной энергией «углубляю» демократические начала!! Сегодня свидетельствуюсь на предмет эвакуации. Так хочется снять штаны и показать свою голую задницу всем этим «коллективам»!
8 утра, Винница. Особенной скудости в продуктах не замечается; публики на станции не так много, как ожидалось. Вагоны набиты, масса солдат — на крышах их, но не чувствуется в атмосфере панической сутолоки. Вне боевой сферы я успокаиваюсь. В 10 утра — в Казатине. Пересадка. Прекрасный вокзал. Платформы, зал буфетный хорошо подметены; в буфете довольно яств. Продаются недорого огурцы, с неистовством обжираюсь ими. Читать далее
Выехал в автомобиле с Алешей на Проскуров, трогательно распрощавшись со всеми. По дороге разговорился с Алешей о значении в моей жизни рока; по этому поводу в созвучие с моими мыслями он вплоть до Городка отлично развлекал меня декламацией из «Царя Эдипа» Софокла. Проехали Ермолинцы и в 2 часа дня были уже в Проскурове. Надо ожидать поезда из Волочиска. С трепетом изголодавшегося чуть не вырвал из рук газетчика «Киевскую мысль». Посчастливилось заранее мне занять вагон.
Бюрократическая самодержавная сволочь прежнего режима сменилась самодержавной дерьмохамократической сволочью нового режима.
Вечером получил телеграмму о безотлагательном прибытии в «УпсанюзСовет санитаров.» в Житомир; какое из меня готовят сделать употребление? Уезжаю с облегченной душой в готовности в случае чего отрясти прах от ног своих и выйти в отставку. Страшит меня ужасно лишь перспектива процедуры езды в людской сумятице в компании с «товарищами»…
День светлый, прелестный. 7 утра — Бахмач. Чай пьем на станциях с своим сахаром. Белого хлеба нет. Все дальше и дальше уношусь из сферы каннибальских действ. Ночью два раза будили меня патрули, толкая за ногу с обращением: «Товарищ, предъявите удостоверение личности». Процедура эта проделывается чисто по-русски — пошехонски, для соблюдения лишь одной видимости и проявления «дерьмократической» мощи преимущественно в отношении офицерских чинов, а не серой сволочи.
Светлый безоблачный день. Немцы стали уже сильно тревожить нас бросанием аэропланных бомб. Не получаем до сего времени ни писем, ни выписываемых газет. Тяжело переносимый мной вид голодания!
Мой ферлакурВолокита (от франц. faire la cour — «ухаживать за женщиной, волочиться»).-«комкор» сегодня «в сияньи ночи лунной» предавался вожделенным мечтам и воспоминаниям о «добром старом времени», как-де военачальники наши «прекрасно жили», как обжирались, опивались и пировали, безраздельно, бесконтрольно распоряжаясь казенным добром, превращая казну в дойную корову для себя и войсковыми частями пользуясь как своими вотчинами. Претит душе моей и пересоленный теперешний демократизм, омерзительно и воздыхание «комкора» о веселых расплюевских днях.
Ну вот, не было еще печали: на участке 22-го корпуса немцы безо всякого почти сопротивления со стороны наших «товарищей», обещавших стоять стеной, перешли Збруч и заняли русский Гусятин. Послана на выручку наша 12-я дивизия, которая должна атаковать неприятеля завтра утром. При неудаче — за охватом нашего левого фланга нашему корпусу и соседним с ним корпусам, 34-му и др. — придется спешно отходить nach Osten. Да вразумятся же, наконец, наши кормчие «революционного» государственного корабля, что у нас теперь и на долгое еще время впереди нет-нет-нет настоящего войска, с которым можно было бы вести войну! Кошмарный ужас: приходящие из запасных батальонов маршевики оказываются совершенно не умеющими владеть ружьями и не обученными военному делу, так как заниматься этим им было некогда — все время лишь митинговали, умствовали да выносили резолюции!
Было ли в истории человеческих революций что-нибудь подобное нашей революции, чтобы свобода превращалась в безумный разврат, и воины «революционной» армии теряли чувство чести, совести и любви к родине?! «Гони природу в дверь — она влезет в окно». Вожаки нашей революции забыли непреложный закон природы, что массовой человеческой натуре присуща потребность быть под властью и иметь всегда чарующий своей силой слепую массу объект подчинения.
До революции существовал царский и бюрократический протекционизм и непотизм, теперь загулял во всю ширь протекционизм и непотизм «революционный!» Господи! Как бы теперь было хорошо уехать от всех этих революций и людского ада на какую-нибудь нейтральную точку земного шара, которой остаются, кажется, в настоящее время, одни лишь Сандвичевы острова! Нигде больше не найти покоя.
Ездит по фронту министр СкобелевМеньшивик, произносит трафаретные и пустозвонные речи с призывом к чувству совести и гражданскому долгу — речи, западающие в души слушающих серых шинелей, наверное, как горох в стену, а если и западающих, то воображаю, в сколь ужасно извращенном понимании свобод!
Керенский, рисующийся в моих глазах фигляром, тоже произносит речи, как «член правительства, опирающегося на доверие широких масс и армии». А какая цена этому доверию — этого, в сущности говоря, глупого панургова стада баранов?!
Чудная лунная ночь. Нашелся у хозяев граммофон с хорошими пластинками. Звуки вальса «Разбитая жизнь» более всего консонировали моему душевному настроению.