Над «Маскарадом» мы работали с 1912 г., и я утверждаю, что ни над каким другим спектаклем мы не работали с такой охотой и увлечением, репетировали и разучивали каждую реплику, каждую мизансцену. Особенно трудной была вторая картина, где Всеволод Эмильевич требовал чрезвычайно точного ритма: слово должно было сочетаться со звуком.
В день премьеры уже было небезопасно ходить по улицам. Наше возбужденное настроение ещё больше усилилось, когда в фойе театра днем был убит случайно залетевшей пулей какой-то студент. И, тем не менее, премьера прошла благополучно; публика вызывала без конца исполнителей.