Ты была восхитительна… И я отпускал тебя, будучи наполненным любовью. Не передумай по поводу всего того, что я сказал тебе прошлой ночью.
Моя самая дорогая дорогуша! Твое милое письмо сегодня утром было радостью для меня — просто непередаваемым восторгом. О, любовь моя, ты так прекрасна и так дорога. Я люблю тебя всеми видами любви. Сейчас я люблю тебя несоизмеримо больше, чем даже пару месяцев назад. Я — твой. Я люблю тебя каждый час и каждую минуту. Вдалеке от тебя я с трудом могу жить. Когда наши губы встречаются, вся жизнь превращается в великий огонь, вспыхнувший между нами.
Вчера вернулся из Лидса.
Ты поедешь со мной в Россию, когда закончится война? Мы можем познакомиться со всеми лидерами революции (там никто не заботится о респектабельности). Это было бы по-настоящему интересно. Но самое главное — это стало бы настоящей перезагрузкой сознания.
ОнПисатель, поэт, преподаватель восхитительный — и очень умный. Иногда я сижу рядом с ним и думаю, как он вообще обратил на меня внимание, потому что он действительно любит меня. Ты не уверена в этом? Я думаю, что ты не уверена. В конце-концов, я просто глупа и высокомерна — и так молода. Но я люблю его — и очень сильно.
Я подумываю о том, чтобы стать русским после войны. Ты составишь мне компанию?
Я медленными шагами возвращаюсь к жизни, но не к жизни «Антимобилизационного комитета». Скорее, я возвращаюсь к научной жизни. Сейчас я читаю ФрейдаНевролог, основатель психоанализа. Особенно про сны он пишет замечательно. Внутренним зрением я начинаю видеть, как люди приходят к тем убеждениям, которые они имеют. Все это интересно с научной точки зрения и ставит под сомнение основу жестокости (демаскирует ее, я бы сказал, потому что она всегда спрятана под маской морали).
Моя любимая, твое письмо, пришедшее сегодня рано утром, послужило успокоением для меня. Моя дорогая, я люблю тебя глубже и бесповоротнее, чем когда бы то ни было. Во всем, что я делаю, думаю, во всем том, на что надеюсь, и о чем страдаю — я мысленно с тобой.
С тобой я чувствую себя странным образом пристыженным за свой возраст — я слишком основателен, слишком сбалансирован. Я бы хотел, чтобы я не был таким. Но бороться против влияния прожитых лет бессмысленно. Если бы моя любовь была более неистовой, это удовлетворило бы тебя больше. Но неистовости во мне больше нет. Я люблю тебя с бесконечной нежностью — так, как солнце любит замерзшую землю весной. Но неистовым я больше быть не могу. Слишком много во всем мировых страданий, которые я глубоко чувствую. Я не могу отделить тебя или мою любовь к тебе от всего мира. Обособленная надежда, персональный рай на земле — это вещи, ставшие невозможными для меня.