На улице объявили о заключении перемирия с Россией. И если бы я не был столь апатичен, то я бы радовался тому, что дожил до конца войны.
Я был рад узнать о Вашем интересе — это признак того, что Вы живы. Вы совершенно правы, сейчас тяжелые времена, и научный труд дорог. Здесь в Вене мы стараемся продолжать заниматься им, насколько это возможно. Ассоциация по-прежнему существует, журналы выходят, и мы продолжаем надеяться, что переживем эту бурю.
Дорогой друг,
Какое облегчение, получить Ваше письмо. Одновременно с ним пришла новость от МартинаМартин Фрейд — старший сын Зигмунда Фрейда. В 1914 году ушел на фронт добровольцем. С 1916 по 1919 годы был в плену у итальянцев., впервые с начала наступления (23.10), что он в порядке. ЭрнстЭрнст Фрейд — младший сын Зигмунда Фрейда, архитектор. все еще у нас, ОлиОливье Фрейд — средний сын Зигмунда Фрейда, инженер. строит мост через Днестр.
У меня очень много дел, каждый день по восемь-девять сессий анализа, и еще есть некоторые резервы, и я очень рад такой возможности избежать мудрствования и беспокойства. Все это очень интересно. Человек быстро стареет, и начинают просачиваться сомнения, что я доживу до конца войны, что снова увижу вас, и т.д. Читать далее
Я продолжаю много работать, по восемь-девять сессий анализа в день, и ещё три человека «в очереди». Тут дела идут хорошо, только вот отказ от табака несовместим с такой работой. Вчера я выкурил свою последнюю сигару, и с тех самых пор чувствую себя раздражённым и усталым, у меня сильное сердцебиение, и сильнее болят и опухают дёсны (карцинома?), что я заметил ещё в давние тощие дни. Потом пациент принёс мне 50 сигар, я закурил одну, у меня поднялось настроение, и опухоль дёсен тоже спала! Я не мог в это поверить, настолько заметная была разница. Читать далее
Дорогой господин профессор, большие события последних дней заставляют меня обращать мысли к Вене и к Вам. В первую очередь, сегодня я бы хотел выразить надежду, что Выши сыновья не пострадали! Читать далее
Я работаю с девятью пациентами по восемь часов в день и совсем не напрягаюсь — но мне отвратительно то, что даже этого дохода недостаточно для того, чтобы покрыть нужды моего дома. Я смотрю на вещи самым пессимистичным образом и думаю, что если в Германии не случится парламентской революции, то нам стоит ожидать продолжения войны до полного поражения.
Ваше письмо доставило мне огромное, но болезненное удовольствие. Как сильно все изменилось, с тех пор как мы виделись в последний раз, и не всегда к лучшему. А я вспоминаю тот момент, когда Вы мне сказали, что называться моим учеником — это не равносильно мученичеству. Я бы указал Вам на одно из этих изменений, если бы оно не осталось в руках цензора. Если Вы думаете, что я зол или раздражен. У меня снова много работы, девять новых пациентов, с которым я работаю по восемь-девять часов каждый день. Это меня развлекает, и идет на пользу моему здоровью. Этому способствует и безопасность — я не буду банкротом. Доход у меня все тот же, но ценность денег с начала войны сильно изменилась.
Дорогой господин профессор, думаю, что Вы уже несколько недель, как вернулись в Вену. В моем лазарете с недавних пор работает молодой врач, который очень интересуется психоанализом. К моей радости, я узнал, что среди молодых врачей многие интересуются нашим делом, и что те, кто интересуется психиатрией, хотят работать в моем лазарете. Третья часть Ваших лекций просто замечательна. Я считаю, что это самое лучшее введение для наших новых адептов (хотя я думаю, что посвященные вынесут из «Лекций» еще больше, чем новички).
Дорогой друг, все сложилось так, как Вы и предполагали, плохая погода прошла, и пришло прекрасное, сладкое лето, незаслуженно прекрасные каникулы, которые понравились моей жене и дочери как никакие прежде. Венгры плохо воспитанные, шумные, но тем не менее производят впечатление гостеприимных. Дружба и привязанности тут выражаются через щедрость, и мы тут живем как вожди примитивного племени, объедаясь хлебом, маслом, колбасой, яйцами, куря сигары. Я хожу собирать грибы в ближайший лесок. Работой я не занимался, но на несколько часов забыл о страдании, потому что наши трое солдат в это время не были на фронте. Но незадолго до нашего отъезда 20-летний сын моей сестры погиб на Итальянском фронте.
30-го или 31-го мы должны выехать в Вену.
С самыми пожеланиями для Вас, и Вашей жены, и Ваших близких,
Фрейд
Дорогой господин профессор, я надеюсь, что в высоких венгерских горах, на погоду в которых Вы жаловались, Вам теперь хорошо, и что Вы и Ваши родные сможете отдохнуть. Нас тоже занесло в дальний угол, на северо-востоке нашей родины. Погода хорошая, и мы наслаждаемся природой этой прибрежной косы, с её лесами и дюнами. Я дочитал вчера третью часть лекций. И постараюсь выразить свою благодарность в форме реферата, который я напишу в следующие недели, а сегодня скажу только, что это единственная научная книга, которую я взял с собой в эту поездку, и она только улучшила мой отпуск.
Пациентка Юнга прислала мне его новую работу о бессознательных процессах, чтобы я изменил свое мнение об этом благородном человеке. Она датирована 1917 годом, но является не чем иным, как неуклюжим пересказом того же, в чем он обвинял меня и Адлера — что мы не выработали никакой теории. Вскоре после нашего отъезда единственный сын моей сестры, которому было 20 лет, погиб. Горе невозможно описать. От моих же солдат никаких новостей.
Природа там должна быть просто прекрасная, но все, что касается продовольствия, стоит под вопросом.
Дорогой господин профессор, оказывается, причина Вашего молчания крылась в перебоях на почте. Ваше письмо от двадцатого числа пришло только вчера. Я был рад узнать, что Вы и все Ваши чувствуете себя хорошо, да еще и одновременно с получением хороших новостей от наших воинов в Изонцо. Я от всего сердца благодарю Вас за все Ваши новости. Одно меня огорчает: что даже сейчас у нас нет возможности встретиться. Будем надеяться, что в будущем нас ждут большие перемены.
С наилучшими пожеланиями от нашего дома Вашему,
Ваш Карл Абрахам
Я считаю, что мое время уходит, и меня это не печалит — может быть, совсем немного — потому что я знаю, что мое дело в руках таких продолжателей, как Вы, Ференци и многие другие.
С наилучшими пожеланиями Вам, Вашей милой жене и детям,
Ваш верный Фрейд
Дорогой профессор, меня устроили работать в госпиталь. Климат Будапешта идет на пользу моей щитовидной железе, несмотря на работу и активное движение. В мой последний вечер в клубе я с удовольствием наблюдал за течение интеллектуальной жизни, не прерванным войной, за интересом к искусству, науке, и т.д. Как будто я вырвался из австрийского ледникового периода. Читать далее