Картины ВеревкинойМарианна Веревкина — художница, экспрессионист, выставляла свои работы совместно с группой «Синий всадник». ужасно интересны. Это такие оргии цвета, полные жизни и пыла, фантастические сверх всякой меры и при этом великолепные, как тропические цветы. Русские до самого основания!
Дорогой господин Цвейг! Жаль, что мы не увиделись, когда Вы были в Берне в этот раз! После вашего отъезда я перечитал вашу «Жгучую тайну», и насыщенность и правдивость этой прелестной поэмы снова меня тронула.
Г. Гессе
Мы живем в критическое время. Сегодня решилось все. Я вижу бесконечную войну, и стремительно «краснеющую» Европу — или же прямо Революцию. Я уверен, что правительства слишком слабы, слишком трусливы, чтобы положить этого конец. И я предвижу, что Европа, которая сейчас тонет в крови, завтра заполыхает!
Отношение к России стало намного более теплым после революции. Много манифестаций в ее поддержку, и идеи пацифизма распространились в Австрии повсюду.
Дорогой господин Цвейг! Я только что прочитал «Иеремию»; эта поэма произвела на меня сильное и глубокое впечатление. Ее настроение и честность как будто делают вас ко мне ближе и милее. Я остро почувствовал ее актуальность, и я очень хочу, чтобы отдельные фундаментально важные предложения — а именно вторая картина — разошлись как можно шире.
С благодарностью за вашу книгу,
Искренне ваш,
Герман Гессе
Моя позиция по еврейскому вопросу, которая, возможно, не была достаточно понятна раньше, потому что я неосознанно не позволял этой проблеме занять меня, со временем стала более точной. Я благодарен еврейству за то, что оно дало мне на десять лет, что я жил в скитаниях, абсолютную свободу выбора между нациями, возможность всюду чувствовать себя гостем, причастным к наднациональному чувству, и свободным от безумия фанатичного мира. Читать далее
Здесь люди не понимают, что за последние 2 месяца ситуация в Германии и Австрии радикально изменилась. Что Германия из-за Америки теряет миллиарды, а мы почти ничего. Германия пошла ва-банк и не может отыграться. Читать далее
Я закончил работу над трагедией «Иеремия», над которой работал два года. Она отправляется в печать и в несколько театров, хотя во время войны (и некоторое время после) постановка будет запрещена.
Виделся вечером с ГильбоАнри Гильбо — французский левый поэт, публицист и политический деятель.. Он помолодел, стал энергичнее. Большевики — это ведь и его триумф тоже. Он рассказывает невероятные вещи о большевиках в Народном доме Берна до 2 часов ночи. О том, как пломбированный вагон проехал через Германию.
Австрийский народ жестоко страдает. Не хватает самых необходимых продуктов. Молока больше нет. Дети мрут, как мухи. Туберкулез пожирает Германию и Австрию. Города в плачевном состоянии. Бедность чувствуется и в том, как плохо одеты люди — во все заплатанное и рваное. Хуже всего приходится жителям Берлина и Лейпцига. Венгрия не страдает совсем — спасибо ее богатым ресурсам. Неравномерное распределение еды ведет к зависти и враждебности между разными провинциями. Священный союз двух народов Австро-Венгрии, который так поражал союзников в первые годы войны, больше не существует.
Это дворцовый переворот, инспирированный английскими и французскими дипломатами для того, чтобы помешать царю заключить мир с Германией, это не революция народа, жаждущего мира и прав для себя.
Александр Пушкин, родоначальник русской литературы, — княжеской крови, Лев Толстой — отпрыск старинной графской фамилии, Тургенев — помещик, Достоевский — сын чиновника, но все, все они — дворяне. Ибо в XIX веке литература, искусство, все виды творчества в пределах Российской империи принадлежат дворянству, как и другие привилегии, как земля и усадьбы, реки и недра, леса и пашни и даже живые люди — крепостные крестьяне, которые потом своим возделывают их. Вся власть, все богатства, почести, знания, все духовные ценности отданы сотне дворянских родов, десяти тысячам людей из многомиллионного населения. Они одни в глазах мира представляют Россию, ее изобилие, ее нацию, ее могущество, ее дух. Читать далее
Я никогда не чувствовал себя таким свободным, будучи евреем, как сейчас, во время национального помешательства — и от вас и ваших единомышленников я отличаюсь только тем, что я не хочу, чтобы еврейство когда либо снова стало нацией, и унизило себя конкуренцией реальностей. Потому что я люблю диаспору, и вижу её смысл и призвание в идеализме, в универсальности и космополитизме. Я не хочу видеть никакого другого единства, кроме духовного — а дух — это единственная наша стихия. Читать далее