Мой дорогой Жак, я, вероятно, в последний раз берусь за перо — фраза нелепая даже среди ей подобных, так как «браться за перо» было бы самым отвратительным способом переписываться, — чтобы известить вас о некоем существовании, вся примечательность которого в том, что оно не терпит ничего нового. Жизнь тянется, словно под пуховым одеялом: эта страна для людей «нейтральных», и последние три длинных месяца ушли, не оставив за собой ровно ничего. Читать далее
Погода здесь безнадежно плохая… Столько дождя я не видел никогда в жизни. Выигрываешь только то, что не видишь гор, но грустно утешаться мыслью, что все могло бы обстоять и еще хуже… Мне кажется, что теперь я могу точно сказать, что если бы мы оставались в Париже, то мне едва ли было бы хуже! Здесь я просыпаюсь по утрам усталым и раздраженным еще до того, как придумываю, чем заполнить мой день… Я собирался написать несколько концертов для фортепиано с участием различных оркестровых групп, вроде моих сонат; мне это плохо удается… Где они, те прекрасные дни 1915 года?
Мой дорогой Жак, если вы что-нибудь понимаете в том, что творится в России, то любезно мне об этом расскажите. У этих людей весьма любопытное представление об ответственности! Заметьте, что всегда говорится «таинственная Россия»… Если таинственность означает безумие, то я с этим согласен. По правде говоря, ведь эта страна так нелепо велика! (ей нужны были бы по крайней мере два президента). Телефон сближает уши, но не обязательно сердца. И вы никак не заставите «петроградцев» быть того же мнения, что и «москвичи».
Ваш старый, преданный
Клод Дебюсси
Бывают утра, когда заняться своим туалетом мне кажется столь же трудным, как совершить один из двенадцати подвигов Геркулеса! И я все чего-то жду — революции или землетрясения — что избавило бы меня от этого трудного дела.
Мой дорогой Жак!
Примите мои сожаления о том, что мы с вами не встретились на Королевской улице, так как добрый Шуанель сообщил мне, что и вы заболели. Право, стремление ни в чем не отставать от госпожи Дюран заводит вас чересчур далеко.
Будем надеяться, что Бель-Эба исполнит свой первейший долг и поставит вас на ноги; никто не желает вам этого более чистосердечно, чем я.
Дачный микроб свиреп, он заставляет и нас уехать из Парижа завтра в 8.25 вечера, чему не радуется никто, кроме Шушу. О доме, где мы поселимся, мы знаем только то, что он принадлежит генералу Николю и его окна выходят на гору. Там есть и «Pergola», как в романах Поля Бурже, и госпожа Маргарита Лонг, которая так хорошо играет на рояле. Да поможет ей бог и устроит все так, чтоб она не стала мне «помехой»! И чтоб тот же Господь даровал бы мне избавление от тревог о здоровье, чтобы я смог продолжить пресловутые «текущие дела», причину моих вечных угрызений совести.
Как только вы сможете успокоить меня по поводу состояния здоровья вашего и госпожи Дюран, то сделайте это по адресу: Вилла Аба, Сент-Жан-де-Люз (Н. П).
Наши душевные приветствия госпоже Дюран.
Всегда ваш старый, преданный
Клод Дебюсси
Мой дорогой Жак, «Море» и я очень сожалели о том, что вы не были на последнем франко-итальянском концерте под управлением Молинари, со всех точек зрения восхитительном… Не думаю, чтоб парижанам часто удавалось бы слышать подобное исполнение: этот Молинари в своем роде волшебник, сумевший стряхнуть с оркестра апатию. А так как инструменталисты — люди все же очень талантливые, то и играли они, как ангелы. Только такие ли уж они (ангелы) хорошие музыканты, как внушают нам легенды и картины примитивистов?
Мы вот-вот уедем, но я собираюсь с вами повидаться, если только в ближайшую субботу вы будете в Париже.
Ваш старый, преданный,
Клод Дебюсси
Мои дорогой Жак, никогда не занимайтесь правкой сонат для скрипки и клавесина Баха в дождливое воскресенье!.. Я только что кончил их просматривать, и тогда дождь пошел и в моей душе… Читать далее
Мой дорогой Жак! Вероятно, именно по моей вине мне никак не удаются благотворительные концерты… Весь противный вчерашний день я старался собраться с моими растерянными силами… Читать далее
Мой дорогой Жак, я решительно не смогу теперь долгое время заниматься устройством концертов… Утешает меня только то, что, может быть, и действительно оказался чем-то полезен, потому что сбор был достаточно большим для того, чтобы одолеть несколько солдат.
И все же — оставив всякую благотворительность в стороне — я потерял много времени, и на моих нервах появились довольно странные морщины! Я рассчитываю на завтрашний день, чтобы вернуть мозги на их место… Читать далее
Мой дорогой Жак, вот первая пьеса, уже как следует отшлифованная… Мы все еще страдаем от холода… Ваш старый, преданный Клод Дебюсси.
Не могли бы вы действительно помочь мне раздобыть немного дров и угля?
Дорогой друг, меня уложили в кровать… вчера, когда я уходил за углем, то простудил себе посяницу и страдаю, как святой Себастьян.
Мой дорогой Жак,
Когда «Пелеаса и Мелисанду» решатся поставить не только на страницах «Театрального вестника», то я с удовольствием прослушаю госпожу Х.; в данное же время я боюсь, как бы впереди у нее не оказалось вполне достаточно времени для того, чтобы основательно забыть мои советы!..
Вы написали мне прелестные вещи по поводу сонаты для флейты, альта и арфы. Однако опыт еще не завершен.
Спасибо за гостеприимство. Мне показалось, что акустика в вашем «музыкальном зале» стала теперь еще лучше.
Ваш старый, преданный
Клод Дебюсси.