Большая работа (Хабалов и др.). Телефон от А. В. Гиппиуса. Вечером — заседание репертуарного комитета в Михайловском театре.
Утром переговорил по аппарату с ген. Хабаловым. Относительно продовольствия я немножко успокоился. Хлеба было что-то около пяти миллионов пудов. На первый случай этого хватит. Успокоился и выехал с батальоном. Еду в Царское Село, и приеду утром.
Только что получена от генерала Хабалова телеграмма, из которой видно, что фактически повлиять на события он больше не может. Сообщая об этом, прибавляю, что на всех нас лег священный долг перед государем и родиной сохранить верность долгу и присяге в войсках действующих армий, обеспечить железнодорожное движение и прилив продовольственных запасов.
На дороге видели большой военный автомобиль с плакатом «Да здравствует демократическая республика!». Затем видели, как везли в Думу пленного Хабалова.
Из поступивших в ночь на 12 марта сбивчивых, но крайне тревожных донесений явствовало, что революционная толпа, с присоединившимися к ней запасными батальонами, смяла полицию и жандармерию, завладела большей частью столицы и осаждает здание Главного Адмиралтейства, куда спасся главноначальствующий Петрограда генерал Хабалов с несколькими ротами военных училищ; правительство же и все правительственные органы перестали действовать, а некоторые члены правительства разыскиваются толпой в целях их ареста. Одним словом, было ясно, что в столице началась революционная анархия.
Издали зашумел грохот пулемета, пули которого ударили в стену ближайшего к нам дома. Толпа на момент замерла, а затем неудержимо ринулась, давя друг друга и бросаясь из стороны в сторону. Опять грохот. Вокруг меня лица, искаженные озлоблением и ужасом. Я чувствую, что меня давят со всех сторон, и только думаю, чтобы не потерять самообладания и не обратить на себя внимания. Опять выстрелы. По-видимому, среди нас есть раненые и сбитые с ног. Слышны мольбы, ругань и призыв к помощи. Но стрельба прекратилась, и часть толпы опять приблизилась к новому появившемуся оратору. Это был хилый, изможденный, очевидно, чахоточный молодой человек, который, задыхаясь, кричал хриплым голосом: «Товарищи, надо защищаться на баррикадах! Наша возьмет!», но кровь хлынула из его горла, и он как сноп свалился.
Государь император повелел:
Генерал-адъютанта ИвановаГенерал-адъютант при императоре назначить главнокомандующим Петроградского военного округа; в его распоряжение, возможно скорей, отправить от войск Северного фронта в Петроград два кавалерийских полка, по возможности, из находящихся в резерве 15-й дивизии, два пехотных полка из самых прочных, надежных, одну пулеметную команду Кольта для Георгиевского батальона, который едет из Ставки. Читать далее
Какие части в порядке и какие безобразят? Какие вокзалы охраняются? В каких частях города поддерживается порядок? Какие власти правят этими частями города? Все ли министерства правильно функционируют? Какие полицейские власти находятся в данное время в вашем распоряжении? Много ли оружия, артиллерии и боевых припасов попало в руки бунтующих? Какие военные власти и штабы в вашем распоряжении?
Когда я сам выводил роту Семеновцев на Пантелеймоновскую улицу, то толпа, увидя роту, очистила эту улицу. Я приказал прапорщику Соловьеву стать с ротой на Пантелеймоновской улице и, в случае нового появления толпы, открыть по ней огонь. Услышав же со стороны полуроты Кексгольмцев крики «не стреляй!» — я поспешил туда и увидел офицера, идущего по Литейному проспекту от Артиллерийских казарм и делающего Кексгольмцам знаки, чтобы они не стреляли. Заметив на груди у этого офицера большой красный бант, я приказал открыть по нему огонь. Читать далее
Надев пальто неформенное, я пошел пешком к кн. Голицыну, на Моховую. Думал вскоре вернуться и ничего не захватил с собою. В правом ящике стола остались все документы, а в левом — ок. 5000 казенных денег, ок. 3500 руб. моих и, кроме того, мои чековые книжки. В несгораемом шкафу были 50 000 р ., взятые мною у гр . Татищева под вексель на выдачу лавкам общества «борьбы с дороговизной». Когда я пошел к кн. Голицыну, было около часу дня. К нему мало-по-малу съехались все министры, за исключением морского и Риттиха, который не мог выйти из своей квартиры ввиду толпы и стрельбы. Читать далее
Я был приглашен на завтрак к царскому столу. Зайдя по дороге в управление генерал-квартирмейстера, я узнал, что рано утром была получена от председателя Государственной думы РодзянкоПредседатель IV Государственной думы срочная телеграмма, в которой он, излагая критическое положение в столице, умолял Государя согласиться на образование правительства из пользующихся общественным доверием лиц, считая это единственным выходом из положения для спасения страны. Читать далее
Прошу доложить Его Императорскому Величеству, что исполнить повеление о восстановлении порядка в столице не мог. Большинство частей, одни за другими, изменили своему долгу, отказываясь сражаться против мятежников. Другие части побратались с мятежниками и обратили свое оружие против верных Его Величеству войск. Оставшиеся верными долгу весь день боролись против мятежников, понеся большие потери. К вечеру мятежники овладели большей частью столицы. Верными присяге остаются небольшие части разных полков, стянутые у Зимнего дворца под начальством генерала Занкевича, с коими буду продолжать борьбу.
Часов около 10 генерал Хабалов пригласил меня и сообщил, что Петроград объявлен на осадном положении. Около 12.1/2 часов ночи генерал Хабалов неожиданно для меня отдал распоряжение перейти в Зимний Дворец и приготовиться к защите его, приспособив пулеметы во втором этаже. Не скажу, чтобы это приказание кого-нибудь удивило или взволновало. Усталость, голод, сон, а главное, сознание, хотя об этом вслух не говорилось, что войска не хотят активно выступать и что начальники, уже чувствуя свое бессилие, всеми мерами стараются отдалить решающий момент, — всех угнетало... Читать далее
День начал, по обыкновению, с объезда. На улицах у объявлений генерала Хабалова, расклеенных в большом количестве, толпятся кучки. Лица серьезные. Беспечно веселого настроения, как в первые дни, уже нет. Погода, к сожалению, продолжает быть прекрасной. Часов около десяти с окраин города пришли донесения о начавшейся стрельбе войск по толпам.
Рота Павловского полка отказалась идти на усмирение беспорядков, обстреляла конный дозор полиции (ранен городовой и две лошади убиты). Командир батальона полковник Экстен тяжело ранен в голову.
Генерал Хабалов, военный губернатор Петрограда, велел расклеить сегодня утром следующее объявление:
«Всякие скопища воспрещаются. Предупреждаю население, что возобновил войскам разрешение употребить для поддержания порядка оружие, ни пред чем не останавливаясь».