У Хлебникова никогда не было ни копейки, одна смена белья, брюки рваные, вместо подушки наволочка, набитая рукописями. Когда уезжал в другой город, наволочку оставлял где попало. БурлюкПоэт, художник ходил за ним и подбирал, но большинство рукописей все-таки пропало. Читать свои вещи он совсем не мог, ему становилось нестерпимо скучно, он замолкал на полуслове, говоря «и так далее». Я никогда не слышала от него ни одного пустого слова, он никогда не врал и не кривлялся, и я была убеждена в его гениальности. Читать далее

A на лыжах катаетесь? Непременно катайтесь! Научитесь, заведите лыжи и по горам — обязательно. Хорошо на горах зимой! Прелесть и Россией пахнет.

Дорогой друг! Только что получил Вашу открытку. Как-то Вы устроились? Холодная ведь квартира Maison Vincent? Ходите ли на лыжах? Непременно советую: архиполезно. Гуляйте по горам на лыжах около Rocher de NayeОдна из популярнейших вершин Швейцарских Альп — Роше де Не..
Лучшие приветы!
Ленин Читать далее

О политике не буду писать. Такая ерунда, что прямо противно.

Мысль иссушится в мелкий порошок.
И когда
останется смерть одна лишь ей,
тогда...
Я знаю хорошо —
вот что будет дальше. Читать далее

Забрели мы в другую, более фешенебельную часть Цюриха и неожиданно наткнулись на НобсаЭрнст Нобс — швейцарский социал-демократ, будущий президент Швейцарии.. Нобс, завидя Ильича, сделал вид, что хочет сесть в трамвай. Ильич все же захватил его и, крепко держа за пуговицу, стал излагать свою точку зрения на неизбежность мировой революции. Комична была фигура не знавшего, как улизнуть от неистового русского, левого оппортуниста Нобса, но фигура Ильича, судорожно сжимавшего пуговицу Нобса и стремившегося его распропагандировать, показалась мне трагической. Нет выхода колоссальной энергии, гибнет безвестно бесконечная преданность трудящимся массам, ни к чему ясное осознание совершающегося. И почему-то вспомнился мне белый северный волк, которого мы видели с Ильичем в лондонском зоологическом саду и долго стояли перед его клеткой. «Все звери с течением времени привыкают к клетке: медведи, тигры, львы, — объяснил нам сторож. — Только белый волк с русского севера никогда не привыкает к клетке — и день и ночь бьется о железные прутья решетки». Разве пропагандировать Нобса не значило биться о прутья решетки?

Сейчас занят скучной «механической» работой — «квадратурой» своего плафона (т.е. нанесением по квадратам нарисованного на предварительном эскизе на окончательный холст, на котором собираюсь завершить работу). 

Вечером друзья. Я бессовестно наелся чудесных конфет и дивных фруктов.

Голова моя разрывается на части, мысли путаются. Злоба и ярость душат меня. Какое-то необъяснимое состояние овладело мною. Целый вихрь мыслей кружится в голове. Но надежды на будущее окрыляют.

Кто спит по ночам? Никто не спит!
Ребенок в люльке своей кричит,
Старик над смертью своей сидит,
Кто молод — с милою говорит,
Ей в губы дышит, в глаза глядит.

Заснешь — проснешься ли здесь опять?
Успеем, успеем, успеем спать!

Ты, мерящий меня по дням,
Со мною, жаркой и бездомной,
По распаленным площадям —
Шатался — под луной огромной?

И в зачумленном кабаке,
Под визг неистового вальса,
Ломал ли в пьяном кулаке
Мои пронзительные пальцы?

Каким я голосом во сне
Шепчу — слыхал? — О, дым и пепел! —
Что можешь знать ты обо мне,
Раз ты со мной не спал и не́ пил?

Житие мое идет обычным порядком: сижу дома, через день пою, в свободное время хожу в баню.

Завели огромный лист во всю стену (рулон), и каждый мог написать на нем всё, что в голову придет. ВолодяПоэт-футурист про Кушнера: «Бегемот в реку шнырял, обалдев от Кушныря», обо мне по поводу шубы, которую я собиралась заказать: «Я настаиваю, чтобы горностаевую», про только что купленный фотоаппарат: «Мама рада, папа рад, что купили аппарат». Я почему-то рисовала тогда на всех коробках и бумажках фантастических зверей с выменем. Один из них был увековечен на листе с надписью: «Что в вымени тебе моем?» БурлюкПоэт, художник рисовал небоскребы и трехгрудых женщин, КаменскийПоэт-футурист вырезал и наклеивал птиц из разноцветной бумаги, ШкловскийЛитературовед, теоретик футуризма писал афоризмы: «Раздражение на человечество накапкапливается по капле≠.

С Новым годом, дорогие друзья! Лучшие приветы и пожелания.
Ваш Ленин

Пейзаж

Будет луна.
Есть уже
немножко.
А вот и полная повисла в воздухе.
Это Бог, должно быть,
дивной
серебряной ложкой
роется в звёзд ухе́.

Сейчас все прекрасно, мне не на что жаловаться и, думаю, жаловаться на что-либо некому. Я знаю, что просвета не будет, потому что будет сразу свет.

Для полной согласованности душ нужна согласованность дыхания, ибо что — дыхание, как не ритм души? Итак, чтобы люди друг друга понимали, надо, чтобы они шли или лежали рядом.

Получил письмо горькое. Хотел встать на колени около кровати и поплакать, и вдруг вспомнил, что на мне новые брюки, и слез как не бывало.

Все утро провел в хлопотах; ездил в Александровский рынок с женой покупать гири и цепи для трупа. Затем выехал с Лазавертом на моем автомобиле осматривать окрестности Петрограда, согласно решения нашего последнего совещания. Мы прокатались без малого четыре часа по жестокому морозу, всматриваясь в каждую прорубь речонок и болот под Петроградом и оценивая степень их пригодности для намеченного дела. Продрогшие и иззябшие, возвратились мы домой и еле отогрелись большими дозами tincturae coniaci.

Я ли красному как жар киоту
Не молилась до седьмого поту?
Гость субботний, унеси мою заботу,
Уведи меня с собой в свою субботу. Читать далее

Вбежал.
Запыхался победы гонец:
«Довольно.
К веселью!
К любви!
Грустящих к чёрту!
Уныньям конец!
Какой сногсшибательней вид?
Цилиндр на затылок.
Штаны — пила.
Пальмерстон застегнут наглухо.
Глаза —
двум солнцам велю пылать
из глаз
неотразимо наглых.

О красоте говорить не приходится ввиду ее удивительной метаморфозы. Тыква прекрасна, Венера прекрасна, рысистая лошадь прекрасна, лягушка прекрасна, Мадонны Рафаэля прекрасны, рязанская баба прекрасна.

Для перевозки тела нужно иметь закрытый автомобиль, и великий князь Дмитрий ПавловичСын великого князя Павла Александровича, организатор убийства Распутина предложил воспользоваться своим. Это было особенно удобно: великокняжеский стяг, прикрепленный к передней части машины, избавлял нас от всяких подозрений и задержек в пути.

Мы верим, что эта ночь спасет Россию от гибели и позора. Мы верим, что Россия спасена, и что с исчезновением Распутина для нее открывается новая эра, верим, что люди, близко стоящие к власти, освободившись от этого проходимца, дружно объединятся и будут энергично работать.

В Москве третий день. Приехал удачно и скоро. Пока впечатление очень безразличное. Все по программе, как в прошлый раз. Боюсь я отпусков — репетиции к «мирному» будущему. А война лучше мира. Москва распоясалась, опустилась, обнаглела. Странная  какафония былой патриархальности, наивных сплетен и какого-то хулиганства с отчаяния. Дикое и звериное чувствуется и еле сдерживается.

Я помню все Ваши слова, все интонации, все движения, но мне мало, мало, мало, мне хочется еще. Я не очень верю в переселенье душ, но мне кажется, что в прежних своих переживаниях Вы всегда были похищаемой, Еленой Спартанской, Анжеликой из Неистового Роланда и т. д. Так мне хочется Вас увезти.

Вспомните, Вы мне обещали прислать Вашу карточку. Не знаю только, дождусь ли я ее, пожалуй, прежде удеру в город пересчитывать столбы на решетке Летнего сада.

Мы нанимаем комнату в швейцарской рабочей среде. Комната не очень целесообразная. Старый мрачный дом, постройки чуть ли не XVI столетия, окна можно было отворять только ночью, так как в доме была колбасная и со двора нестерпимо несло гнилой колбасой. Можно было, конечно, за те же деньги получить гораздо лучшую комнату, но мы дорожим хозяевами. Заправские рабочие, ненавидевшие капитализм, инстинктивно осуждавшие империалистическую войну. Квартира у нас поистине «интернациональная»: в двух комнатах хозяева — по профессии столяр и сапожники, в одной — жена немецкого солдата-булочника с детьми, в другой — какой- то итальянец, в третьей — австрийские актеры с изумительной рыжей кошкой, в четвертой — мы, россияне. Никаким шовинизмом не пахло, а однажды во время того, как мы с хозяйкой поджаривали в кухне на газовой плите каждая свой кусок мяса, хозяйка возмущенно воскликнула: «Солдатам надо обратить оружие против своих правительств!». После этого ИльичЛидер партии большевиков и слышать не хотел о том, чтобы менять комнату, и особо ласково раскланивался с хозяйкой.

Мы все томимся и скучаем
И долю грустную клянем,
Мы ночью звезд не замечаем
И солнца мы не видим днем.

Но стоит только город бросить —
И снова оживаешь ты,
Вновь сердце бьется, сердце просит
Простой и ясной красоты.

Дорогой мой, я уверен, что в Финляндии ты не найдешь на праздники ни комнаты, ни даже свободного подпечника.

День ушёл, убавилась черта,
Я опять подвинулся к уходу.
Лёгким взмахом белого перста
Тайны лет я разрезаю воду.