Георгий Адамович

Без вымысла

Проект 1917 — это события, произошедшие сто лет назад и описанные их участниками. Только дневники, письма, воспоминания, газеты и другие документы.
Проект начинается 14 ноября 1916 и заканчивается 18 января 1918.

02.08.17

Устали мы. И я хочу покоя,
Как Лермонтов, — чтоб небо голубое
Тянулось надо мной, и дрозд бы пел,
Зеленый дуб склонялся и шумел. Читать далее

, и еще

10 Мне нравится

18 Комментировать

Петроград

20.06.17

О, сердце, не бейся, не пой,
Опять эти ночи со мной,
И снова в пустое окно
Смотрю я, — и мне все равно. Читать далее

, и еще

14 Мне нравится

Комментировать

Москва

21.05.17

Воробьевы горы

Звенит гармоника. Летят качели.
«Не шей мне, матерь, красный сарафан».
Я не хочу вина. И так я пьян.
Я песню слушаю под тенью ели. Читать далее

#Семечки

, и еще

17 Мне нравится

3 Комментировать

посетил «Привал комедиантов»

Петроград, Марсово поле, 7, дом Адамини

11.05.17

В петербургском «Привале комедиантов», на Марсовом поле. Бунин стоял у стены, против входной двери, рассеянно и хмуро глядя по сторонам, всем своим видом показывая, что ничто ему тут не по душе. Да и могло ли быть иначе? «Привал комедиантов» был последним прибежищем русского модернизма, возникшего в конце прошлого столетия, модернизма, Бунину чуждого и даже враждебного. Читать далее

Ярко размалеванные стены с какими-то птицами и мифологическими чудовищами, в полутьме казавшимися еще причудливее, высокие, будто церковные, подсвечники, черные длинные скамьи вместо стульев или кресел — нет, Бунину нравиться это не могло, и, несомненно, он чувствовал родство этой обстановки с тем, что было ему ненавистно в литературе. Он демонстративно молчал. Усмешка изредка кривила его губы. На маленькой низкой сцене в глубине зала шла пантомима по шницлеровскому «Шарфу Коломбины». Потом появились хористы, принялись петь незатейливые новейшие частушки:

Ты, Кшесинская, пляши,
Вензеля ногой пиши…

Частушки, по-видимому, окончательно испортили Бунину настроение. Он поспешно вышел. Никто его не провожал. У меня и в мыслях не было подойти к нему, представиться, познакомиться. Будь вместо него кто-нибудь из столпов символизма или даже другого литературного течения, чувства возникли бы другие. Будь это, например, Андрей Белый я побежал бы за ним, с волнением задал бы ему какие-нибудь наспех придуманные вопросы. Или даже будь это Пастернак, первые стихи которого, помещенные в московском альманахе «Весеннее контрагентство муз», нас, петербургских акмеистов и полуакмеистов, ошеломили и очаровали. Но Бунин?

Петроград

12.02.17

Над цветаевским циклом петербургские поэты «ахнули» — над прелестью, над неожиданностью её Москвы. Книжка журнала, только что появившаяся, ходила по рукам, и я до сих пор вижу Анну АхматовуПоэтесса-акмеистка, с несколько удивленным одобрением читающую вполголоса: «Зори ранние на Ваганькове».