Композитор, как и поэт, ваятель, живописец, призван служить человеку и народ. Он должен украшать человеческую жизнь и защищать ее.
Рождество. Холодно. Ясно. Конец месяца проходит в переписывании «Семеро их» и одной захватившей меня идеи: Лина Коллини бросила, что надо ей из России уезжать в Америку, — да и мне нечего сидеть в России. Эта крошечная искра, казалось, уплыла в застывшей болтовне, но на самом деле то, что казалось мне болтовней, оказалось горючим веществом и вмиг запылал пожар. Ехать в Америку! Конечно! Здесь — закисание, там — жизнь ключом, здесь — резня и дичь, там — культурная жизнь, здесь — жалкие концерты в Кисловодске, там — Нью-Йорк, Чикаго. Колебаний нет. Весной я еду.
Недоволен, мало делал. Набросок 3-го Концерта, план финала (движение) и новый план (пляска). Начал переписывать начисто: оказалось огромная работа, хотя приятная и легкая.
Утренний гимн в солнечных лучах. Выборы в Учредительное собрание. (Венера-Юпитер-Сириус-Луна). К концу месяца настроение в Кисловодске стало тревожно, ибо большевики разошлись против Дона и казаков, этих энергичных врагов большевизма. Говорят, со всех сторон на них двинулся красногвардейский корпус с тяжелой артиллерией, и если эта плотина не удержится, то смутная волна захлестнет и наш родной Кисловодск.
Канта я в основных чертах усвоил, но он давил вспомогательными понятиями, новыми терминами и крайней сложностью всей постройки. Зато с какой радостью, прямо благоговением, я взялся за «Мир как воля и представление» моего любимого Шопенгауэра! А параллельно с этим, после 4-й Сонаты, я принялся за подробный эскиз к «Семеро их». Поверхностные сентябрьские наброски, скелет которых так и остался ни на ноту неизмененным, были за это время пополнены гармонически, а теперь заполнилось все живое тело, вся фактура и инструментовка. Приходилось двигаться медленно, были большие трудности, надо было брать целые крепости, но эскизы неуклонно шли вперед. Читать далее
Мое состояние. Отношения к событиям. Странное спокойствие. Я как-то считал это неизбежным, чем-то, что должно перекипеть и переболеть, и как-то не было лица, за судьбу которого я болел бы. Я несколько раз вспоминал Нину Мещерскую, но она теперь уже замужем. Читать далее
В общем, от мамы я получаю двести рублей каждые десять дней, что хватает еле-еле, приняв во внимание, что, например, шоколад, который стоил раньше 1 рубль 20 копеек за фунт, выходил ныне тридцать два рубля. Читать далее
Газеты совсем меня поразили: события вырисовывались вовсе не так, как до сих пор. Всюду победы
большевиков, о Керенском ни слова, а в Москве перекрестная стрельба из ружей и
орудий. Я колебался, ехать ли: ведь в такой обстановке не до концертов. Несомненно, большевиков поддержат все солдаты с фронта, но в ответ могут забастовать все железные дороги, чем они уже грозили, и тогда я застряну неизвестно зачем в голодной и скандальной Москве. Не лучше ли, пока не поздно, вернуться?
Читать далее
Сегодня состоялся мой второй концерт. Публики еще меньше, прямо противно играть, но я заставил себя взять в руки: это ведь не концерт, а репетиция для Москвы, именно для Москвы, а не Петрограда, — в Петрограде меня знают и любят, а Москву надо еще покорить. Читать далее
Вчера состоялся в курзале мой концерт. Я в первый раз играл публично 3-ю Сонату и «Мимолетности». Конечно, их премьеру следовало бы давать в Петрограде, а не в Кисловодске, но я на это выступление смотрю как на репетицию к столичному концерту. Полагал я, что будет полно: Кисловодск доверху набит петроградцами и московской публикой, которая могла бы меня знать, но народу было мало. Через занавес, в дырочке, я увидел в пятом ряду ТалюКнягиня Вера Мещерская, двоюродная сестра Петра Струве, фрейлина одной из великих княгинь. После Октябрьской революции эмигрировала во Францию, где стала во главе «Русского дома». Организовала кладбище для русских эмигрантов в Сент-Женевьев-де-Буа. и Веру Николаевну; несмотря на продолжительное рассматривание, НиныНина Мещерская — дочь банкира Алексея Мещерского, в которую был влюблен Сергей Прокофьев. не было. Концерт прошел с успехом выше среднего: публике нравилось, как я играю, но она не понимала, что я играю. Читать далее
Я начал постепенно готовиться к концерту, который устраивал мне антрепренер курзала. В промежутках я работал над второй частью сонаты (сочинял ее по Andante из старой симфонии) и над «Семеро их». Мысли одно время вращались вокруг Нины МещерскойНина Мещерская — дочь банкира Алексея Мещерского, в которую был влюблен Сергей Прокофьев., и поводы были к тому следующие: у Рузского кто-то сказал, что такую-то дачу сняли Мещерские. Мещерских много, но это наводило на мысли. Читать далее
Очень интересна была прогулка с очаровательнейшим генералом РузскимГлавнокомандующий армиями Северного фронта, человеком, перед которым я преклоняюсь не только как перед самым замечательным русским полководцем этой войны, но и как перед полководцем, который спас всю войну. И вот этот старик, в штатском костюме, мягком воротничке и серой шляпе, медленно шагал рядом со мной. На мои осторожные вопросы он с охотой рассказывал о целых стратегических планах, о ходе боев, ошибках и возможностях. Я поражался, с какой простотой и охотой он, герой стольких огромных событий, рассказывал это мне. И сколько прелестной мягкости было в этом удивительном человеке!
Сегодня я отправился в Кисловодск, чтобы попытаться переехать туда из Ессентуков. В Ессентуках стало пусто, холодно, ветрено — в Кисловодске сияло солнце и была пропасть народу. Война и, главное, революция согнали туда столько народу на зимовку, что все помещения оказались разобранными по баснословным ценам. Читать далее
Теберда действительно оказалась очень славным уголком, зажатым горами, с видом на изящный ледник Аманаус и с чистым, весьма разреженным воздухом, который заставлял задыхаться при слишком быстрой ходьбе или крутом подъеме. Мы в линейке отправились дальше по Военно-Сухумской дороге до перевала и тут-то увидели восхитительную красоту. Читать далее
Сегодня я неожиданно отправился в Теберду. Теберда — преинтересный уголок, лежащий в горах на Военно-Сухумской дороге. Эта дорога идет от станции Невинномысской (что в двух часах езды от Минеральных Вод) и, с большими трудностями перевалив через Кавказский хребет, спускается прямо к Сухуму. Теберда находится в двадцати верстах, не доезжая до перевала. Славится она безоблачностью, чудесным воздухом, высотою в 4750 футов над уровнем моря и обещает сделаться знаменитым курортом. Читать далее
Я выгрузил все мои коробенки на платформу Ессентуков и был встречен мамой, которая ужасно была мне рада, а то она совсем закисла, считая себя заброшенной беженкой. С моим приездом хорошее настроение и бодрость возвратились. Мне была резервирована в санатории Кисловодска большая комната с видом прямо на Бештау. Красавец Бештау — мой любимец, и даже в Швейцарии, окруженной горами всех видов и очертаний, я вспоминал его благородные формы. Теперь я часто любовался с моего балкона, как он то закрывался облаками, то озарялся переливами заходящего солнца. В Ессентуках было тепло и хорошо, но не было таких красивых одежд на деревьях, как на севере. Здесь листья просто засохли и в большинстве случаев осыпались. Образ жизни установился следующий: в половину восьмого я вставал, потому что рядом начинали кричать дети. Впрочем, против этого раннего часа я ничего не имел. Делал гимнастику Миллера со всеми причитающимися обливаниями, пока эти последние не отразились на крепости моего сна, тогда я стал делать гимнастику каждый день, но обливался через два дня. Затем прогулка, кофе и утренние занятия. Читать далее