Решение создать Временный комитет с неограниченными полномочиями. В него вошли РодзянкоПредседатель IV Государственной думы, ШульгинДепутат IV Государственной Думы, ЛьвовПервый председатель Временного правительства, ЧхеидзеПолитик, социалист, НекрасовТоварищ председателя IV Государственной думы, инженер, Милюковлидер партии кадетов, Караулов, Дмитрюков, Ржевский, Шидловский, Энгельгардт, ШингаревЧлен IV Государственной думы, врач, министр финансов (с мая 1917) и я. В комитете были представлены все партии, за исключением крайне правых. Эти правые депутаты, которые незадолго до того держались предельно вызывающе, неожиданно исчезли с политической арены. Читать далее
Негодование кадет против меня до сих пор не проходит: они все продолжают копаться в поисках виновника выхода прогрессистов из блока и все больше утверждаются в мнении, что это я. Сегодня отличился Керенский. Министр земледелия издал целый ряд распоряжений о твердых ценах без ведома Особого совещания. Керенский, обращаясь к группе кадетов, горячо убеждал их почувствовать собственное достоинство и выйти из совещания, не служить ширмой, и, увидав меня, посоветовал взять с меня пример, чем, конечно, зело обидел кадетов.
Слухи о нашем роспуске самые противоположные: одни говорят, что будем распущены с 10-го декабря по 1 марта. Другие — что совсем не будет роспуска, а лишь кратковременный перерыв на неделю. В общем полная неопределенность и чрезвычайно напряженная атмосфера.
До сих пор наш выход из блока вызывает разговоры, кадеты бесятся и винят исключительно меня, видя в этом выходе результат моей интриги против Милюкова. А тут еще на грех сами влопались они в вопрос о выборах президиума. Когда мы были еще в блоке, было сообща решено, что президиум должен быть коалиционный и места должны быть распределены так: 1 место октябрям, 2 места фракциям (от них) — направо, 2 места фракциям — налево. Кадеты давали товарища председателя, мы — секретаря, правому крылу — место одного товарища председателя и старшего товарища секретаря, и мы согласились. После того, как мы вышли из блока и октябри не захотели по просьбе Родзянко разрешить Дмитрюкову выйти из секретарей, кадеты запели песню, что прогрессисты все расстроили и они не идут в президиум. Это было в среду. Чтобы узнать точно наши намерения, Шидловский решил пригласить на заседание кого-нибудь из нас. Пришлось идти мне. На вопрос, каково отношение наше к президиуму, я ответил: мы не считаем для себя возможным присоединиться к декларации блока и тем самым вышли из него, но мы ведь не заявляли блоку, что мы отказываемся от всех бывших между нами соглашений. Мы их признаем и согласны участвовать в коалиционном президиуме, но не в блочном. Это произвело впечатление довольно неожиданное. И тут блок показал свою слабость: блок является цельным лишь тогда, когда идет дело о критике или об осуждении правительства. Эта цельность временная, конечно, объясняется она не тем, что, исходя из определенных политических идеалов, разбирается деятельность правительства — у большинства фракций, входящих в блок, таких идеалов нет, а тем, что сейчас приличие требует критического отношения к власти. Но как только наступают действия — блок раскалывается. Тому доказательство — выборы в субботу. Большого торжества прогрессистов и поражения кадет, и притом наступившего так быстро, трудно было ожидать. До самых выборов не смогли сговориться о кандидатах: Дмитрюков наотрез отказался выходить в отставку — хороша дисциплина в блоке. Блоком выбирается Бобринский, деятельность которого в Галиции у всех на памяти. Из числа шаров видно, что кадеты клали ему направо. Вследствие отказа освободить свое место Дмитрюкова, кадеты отказываются дать кого-либо в президиум. Тогда октябри выдвигают гр. Беннигсена, личность слишком определенную, чтобы на него можно было согласиться. Кадеты, испугавшись, выдвинули тогда Некрасова. Но перед этим, когда еще не было известно, что Дмитрюков остается секретарем, Милюков сказал Ефремову, что моя кандидатура ни в секретари, ни в товарищи председателя для кадет неприемлема. Когда, выбрав Некрасова в товарищи председателя, встал вопрос о выборе старшего товарища секретаря, и было известно, что я отказываюсь в целях не делать препятствий образованию блочного президиума, то Милюков подошел ко мне и стал просить меня не отказываться. Я согласился.
Таким образом, была победа не только фракционная, но и личная.
Сейчас полное состояние неопределенности: что значит появление двух министров и какие дальнейшие шаги будут. Пока ничего не известно.