Дорогой Борис Александрович, сердечное Вам спасибо за книжку. Нужны ли Вам мои похвалы? Скажу все-таки, что есть в ней прекрасные стихи, — «Памятник», например. Холодновата она местами — да уж таков Садовской. Вероятно, ему и не надо быть иным. Не ругайте за то, что не побывал у Вас. Виноваты: хворь моя, Гершензон, говоривший: «поедемте вместе» да так и не собравшийся, гнусное житье вообще. Но я уверен, что мы еще с Вами не только наговоримся, но и надоедим друг другу. Дайте вот только перемолоться муке. Верю и знаю, что нынешняя лихорадка России на пользу. Но не России Рябушинских и Гучковых, а России Садовского и… того Сидора, который является обладателем легендарной козы. Будет у нас честная трудовая страна, страна умных людей, ибо умен только тот, кто трудится. Читать далее
Дорогой, милый, Борис Александрович! Поищите, поспрашивайте — купца, домовладельца — сами подумайте, поразмышляйте: душа моя полна глубокого отчаяния, и с 4-мя детьми (2-я дочь, Вера, ушла в монастырь и счастлива) я замерзаю, в холоде и голоде. Неужели ни один человек в России не захочет и не сможет меня спасти?
Что делать: научите, спасите, осветите пути жизни. Воображение мое полно мыслей, я могу, и многое могу: но я — ничего не умею. Однако способен чистить сапоги, ставить самовары, даже носить воду, и вообще способен к «домашним услугам». Не говоря о «чудных вымыслах», к которым храню дар как Фет. Читать далее
Комитет Верховной рады на последнем заседании постановил организовать Генеральный секретариат Украинской Верховной рады, который должен заведовать делами внутренними, финансовыми, продовольственными, земельными, хлебопашескими, межнациональными и т.д. в пределах Украины и выполнять все постановления Верховной рады, касающихся этих дел. Читать далее
Дорогой Борис Александрович, мне очень стыдно затруднять Вас просьбой, и я бы никак не решился сделать это ради себя. Но дело идет не обо мне. Вчера отправлен к Вам в Нижний, в какую-то студенческую распределительную школу прапорщиков, мой добрый знакомый, умный и хороший человек, Сергей Эфрон,Литератор, офицер муж Марины ЦветаевойПоэтесса. (Вы с ним летом встречались у Нюры). Человек он совсем больной и не очень умеющий устраивать свои дела, к тому же не имеющий в Нижнем знакомых. Я решился дать ему Ваш адрес. Так вот, если он к Вам зачем-нибудь обратится, не откажите ему в дружеской услуге и внимании.
Обнимаю Вас и прошу не забывать Вас сердечно и неизбывно любящего Владислава Ходасевича
Был в Москве и завтракал с Садовским в «Праге». Завтрак был пышный, счет что-то большой. Когда принесли сдачу, Садовский пересчитал ее, спрятал, порылся в кармане и вытащил два медных пятака. «Холоп! — он бросил пятаки на стол, — Тебе на водку». «Покорнейше благодарим, Борис Александрович», — подобострастно раскланялся лакей, точно получив баснословное «на чай». Я был изумлен. «Балованный народ, — проворчал Садовский. — При матушке Екатерине за гривенник можно было купить теленка...»
Никогда не забуду, как встретились мы однажды в «Летучей МышиДореволюционный театр миниатюр, один из самых первых камерных театров России.» на репетиции. Вдребезги больной, едва передвигающий ноги, обутые в валенки (башмаков уже не мог носить), поминутно оступающийся, падающий, Садовской увел меня в едва освещенный угол пустой столовой, сел за длинный дубовый, ничем не покрытый стол и под звуки какой-то «Катеньки», доносящейся из зрительного зала, заговорил. С болью, с отчаянием говорил о войне, со злобной ненавистью — о Николае II. И заплакал, а плачущий Садовской — не легкое и не частое зрелище! Потом утер слезы, поглядел на меня и сказал с улыбкой:
— Это все вы Россию сгубили, проклятые либералы. Ну, да уж Бог с вами.