Апокалиптика русской литературы
Русские как-то «не у себя дома в России».
В Сергиевом Посаде теперь живет РозановФилософ, литературный критик. Он стар, нуждается, слаб, но переживает снова рецидив жидовствующей ереси и вражды к Христу. Об этом можете прочесть в выпускаемых им «Апокалипсисах наших дней. Мы встретились ласково, хотя, по существу, он продолжает меня недолюбливать, по-своему и справедливо.
Знаете ли вы, что все добродетели пройдут, а добродетель «устал человек» — никогда не пройдет. И потому когда «Бог устал» (от творения мира) — то именно этот день он и соделал «днем отдохновения» всему человечеству. «Шесть дней трудись и соделай в мире все (недельные) дела твои. День же седьмой Суббота — Господу Богу твоему». … «И будет это тебе в завет вечный».
Как хорошо. Правда.
Дорогой Василий Васильевич! Благодарю Вас за «Апокалипсис». Я прочел раньше. Здесь «Розановские» — последние страницы 2-го, где с прежней свежестью красок и яркостью свидетельствуется Ваш собственный… мистический социализм. Да, это несомненно так, Вы — мистический социалист, и переводите на религиозный язык то, что они вопят по-волчьи. Это — новый вариант первого искушения, искушения социализмом, и Вы снова приступаете к Тому, Кого Вы столь роковым образом не любите, с вопросом того, кто Его тогда искушал. Неужели же Вы сами этого не видите? Читать далее
Дорогой, милый, Борис Александрович! Поищите, поспрашивайте — купца, домовладельца — сами подумайте, поразмышляйте: душа моя полна глубокого отчаяния, и с 4-мя детьми (2-я дочь, Вера, ушла в монастырь и счастлива) я замерзаю, в холоде и голоде. Неужели ни один человек в России не захочет и не сможет меня спасти?
Что делать: научите, спасите, осветите пути жизни. Воображение мое полно мыслей, я могу, и многое могу: но я — ничего не умею. Однако способен чистить сапоги, ставить самовары, даже носить воду, и вообще способен к «домашним услугам». Не говоря о «чудных вымыслах», к которым храню дар как Фет. Читать далее
Неси, Розанов, судно для человечества. Неси, Розанов, судно для человечества. Неси, Розанов, судно для человечества. Неси и не уставай (несу ведро герметическое).
(Но, Господи: как же я устану, если я люблю это.)
(после спора с Флоренским)
Ноумен христианства: «Если даже вы и не любите друг друга, и то все-таки поступайте, как любите». Читать далее
Заговорили молчавшие: в воскресном № «Вестника Городского Самоуправления» неожиданно встречаю имена друзей и знакомых. ГиппиусПоэтесса, МережковскогоПоэт, драматург, литературный критик, один из основателей символизма, ФилософоваПублицист, критик, товарищ председателя Религиозно-философского общества, Федора СологубаПоэт, Юрия Верховскоговоенный министр Временного правительства. Например:
К урнам
Идите к урнам, граждане, скорей,
Всем тяжело, но вы не унывайте,
Свободным голосом своим спасайте
Завоевания февральских дней.
Под этой плохой прозой подпись Ф. СологубПоэт Читать далее
Русь слиняла в два дня. Самое большее — в три. Даже «Новое Время» нельзя было закрыть так скоро, как закрылась Русь. Читать далее
Эту ночь мне представилась странная мысль: что, может быть, все мое отношение — все и за всю жизнь — к России — не верно. Я на все лады, во все времена ее рассматривал с гражданской стороны, под гражданским углом. У меня был трагический глаз. А, м. б., ее надо рассматривать с комической стороны. Читать далее
Вот и я вхожу в состояние старичка и подставляю под щекою рукою, который, засыпая, думает: «Как я утром завтра выпью кофейку с молоком. И, м. б., будет сахарок, кусочек». А после обеда: "Будет сон, тихо, и опять от сна чаек, эти горяченькие три стаканчика и, м. б., кусочек же сахарку или Таня приготовит "папочке" изюм (вм. сахара), медок". Без сладкого не могу жить: а изюм уже, особенно медок и еще особенно сахар – не по силам купить.
И вот это животное существование '' дневи его'' – единственно горячо забыть, и сам я превратился в "с лысой белой головою", о коем пел Никитин, и я часто приноровлял к "сути христианства" и "хотел знать" и "писать о том" в "Оп. л.". Но странно: и на "Оп. л.", и на Египет я смотрю как на что-то вчерашнее.
О, старость, как ты грустна. Как ты страшна.
Как солнышки, улыбаются люди… Как зелень, растут люди. Как животные, совокупляются люди. И все — любовь. И любовь — солнце. И ничего — без Него.
Мне 62 года и ноги трясутся. Я ничто. И между тем я говорю это: неужели же МНЕ открылась истина. Мыши. Господи, как страшно, когда мышь схватила причастие. Но схватила.
«Завтра, завтра – не сегодня», —
Так ленивцы говорят.
И слушая снисходительную песенку, — ей-ей, ну как не залениться еще более русскому человеку.
«Да ты бы его батогом, а не ласховой песенкой!»
«Не нужно более обрезания: ибо оно заменяется отныне благодатью Господа нашего И. Христа».
И вот потянулись безбрачные девицы, холостые мужчины, вдовые попы, приговоренные по эпитимиям к безбрачию… И я не могу понять, в чем же тут «благодать Господа нашего И. Христа» заменила обрезание… Разве в том, что «по примеру грешницы — все это прощено». Читать далее