Я еду по стране, как обычно. Несмотря на то, что я не ношу красную повязку, никто не мешает мне. Мне кажется, меня принимают за эксцентричного англичанина, которого не беспокоит революция.
Вчера поздно вечером получил телеграмму, в которой мне приказано вернуться в Англию. Я не сожалею о таком решении, потому что не вижу здесь никаких перспектив. Хотя я сожалею, что оставляю моих русских друзей, с которыми я был очень близок и часто встречался в последние три года. Никто не сможет прожить с ними так долго и не полюбить их.
Народ ведет себя так, будто они непослушные дети, сбежавшие из школы. Но с каждым днем ситуация становится все более серьезной. Солдаты и рабочие бездельничают и требуют более высоких зарплат. Если войска не будут приведены в порядок, я не вижу других вариантов, кроме анархии.
Прибыл в Петроград. Удалось получить комнаты в Hotel de l’Ours. У меня хорошие номера, но они не отапливаются, и я вынужден сидеть в своем енотовом пальто и дрожать, потому что русская зима еще не закончилась. Нет ни хлеба, ни печенья. Есть только вареные яйца и мармелад, что является, пожалуй, самой гадкой из известной мне еды. Впрочем, я думаю, мне чертовски повезло получить даже это.
Сообщается об аресте генерала ИвановаГенерал-адъютант при императоре. А ведь еще несколько месяцев назад он был одним из героев войны. У меня вызывают отвращение люди, которые еще совсем недавно стояли в очереди к императору, чтобы донести на кого-то, а сейчас оскорбляют царя.
Из Петрограда сообщают, что мятежники убили восемь русских военно-морских офицеров. И это то, что телеграммы из дома описывают как «мирную революцию»!
Сегодня утром у меня состоялся длинный разговор с Поливановым, который очень оптимистично смотрит на будущее. Он считает, что АлексеевНачальник штаба Верховного главнокомандующего, с 24 марта 1917 года - Верховный главнокомандующий слишком усердствовал с дисциплиной. (Лишь одному богу известно, как долго хоть какая-то дисциплина может продолжаться с этими людьми, которые ведут себя как дети.) Он подчеркнул необходимость поддержки Временного правительства. Я заверил его в том, что мы должны сделать все возможное в этом направлении, и откровенно добавил, что это делается не только на благо России, но и для продолжения российского участия в войне вместе с союзниками.
Приехал помощник военного министра Поливанов. Я встретил его за обедом в столовой. Он подошел прямо ко мне и сердечно пожал руку, обращаясь ко мне как к «своему старейшему другу среди союзников». Я знал Поливанова, когда он еще был военным министром. Он был в приподнятом настроении и сказал: «Все идет хорошо, мне нравится такое оживленное время, оно мне подходит. Трудности и волнения великолепны». Мне кажется, что он переоценивает свои силы.
Прошлой ночью АлексеевНачальник штаба Верховного главнокомандующего, с 24 марта 1917 года - Верховный главнокомандующий послал за мной, и у нас состоялся длинный разговор. Он очень волнуется за будущее императора и императрицы, которые сейчас, по его словам, находятся под арестом в Царском Селе. Он уверен, что они оба должны быть вывезены из страны в какое-нибудь безопасное убежище. Жанен, барон Риккель и я постарались сделать все возможное, чтобы помочь, однако нашим предложением сопровождать Императора в Царское Село пренебрегли.
Когда я проснулся, Мисси, мой дневальный и слуга положил стопку телеграмм мне на кровать. В 10:30 я отправился на встречу с императрицей-матерью, которая попросила встретиться со мной до ее отбытия в Киев. Все происходящее очень печально и тяжело для нее, но я никогда не видел более храброго человека.
Сегодня перед отъездом император попрощался с персоналом — очень трогательная церемония, мне сказали, что некоторые офицеры не сдержали слез. Читать далее
Погулял в садике. Мамá приехала к завтраку. Посидели вместе до 3 ч. Гулял; опять началась метель. После чая принял WilliamsВоенный представитель Великобритании в Ставке. К 8 ч. поехал к мамá в поезд.
Император был очень тронут нашим предложением сопроводить его в Царское Село и надеялся, что ему не придется покинуть Россию. Он не видел каких-либо препятствий для поездки в Крым и надеялся, что ему разрешат это сделать. В противном же случае он, скорее всего, переедет в Англию, чем куда-либо еще.
Самым разумным планом для продолжения российского участия в войне было бы оставить императора как он есть, при условии, что он примет новое правительство таким, какое оно есть. Но я боюсь, что императора хотят свергнуть, и это станет большой тактической ошибкой.
Сегодня я находился в своем номере в «Астории» вместе со своим старым другом Чарли Берном, когда мне позвонил Уилтон из The Times: «Наконец-то они до него добрались, Генерал».