У меня ощущение, будто я принадлежу другому миру, словно я давным-давно умерла и воскресла вновь.
Святая Русь не может погибнуть. Но Великой России, увы, больше нет.
Даже если они и конфискуют все деньги в банках, у нас все же останутся наши драгоценности. Мои находились в Государственном банке в Москве. Я думала, что разумнее будет забрать их оттуда, пока не стало слишком поздно, что надежнее будет спрятать их дома. Поэтому мы решили поехать в Москву, взять драгоценности из банка и повидать тетю ЭллуСтаршая сестра императрицы Александры Федоровны, которая еще не была знакома с моим мужем. В Москве мы остановились в доме Юсуповых, рядом с Николаевским вокзалом.
Признавая обязательным для всех подчинение Временному правительству, заявляю, что и со своей стороны я вполне ему подчиняюсь.
Великая княгиня Елизавета ФедоровнаСтаршая сестра императрицы Александры Федоровны оставлена в своей Марфо-Мариинской обители и продолжает заниматься своей благотворительной деятельностью. Будто бы она, как и большинство членов Романовского дома, порвала с Царским Селом давно уже и стыдилась за поступки своей сестры-Царицы.
Императорские театры переименованы в «Государственные», и комиссаром Моск. Госуд. театров назначен Южин.
Я покинула Кремль не для того, чтобы меня привезли обратно вооруженные революционеры; если вам трудно меня охранять, прошу вас, и не пытайтесь.
Отряд революционных солдат окружил обитель. «Где немецкая шпионкаСтаршая сестра императрицы Александры Федоровны?» — кричали они. Настоятельница вышла и спокойно ответила: «Немецкой шпионки здесь нет. Это обитель. И я ее настоятельница». Солдаты кричали, что уведут ее. Она отвечала, что готова, но хочет прежде проститься с сестрами и получить благословение у священника. Солдаты разрешили при условии сопроводить ее.
Когда вошла она в храм в окружении солдат с оружием, монахини, плача, упали на колени. Поцеловав у священника крест, она обернулась к солдатам и велела им сделать то же. Они повиновались. А затем, впечатленные спокойствием ее и всеобщим ее почитаньем, вышли из обители, сели на грузовики и уехали.
Пусть в новом, 1917 году тучи развеются, солнце воссияет над всей любимой Россией, победы, внешние и внутренние, принесут славный мир тебе, нашему возлюбленному государю, всем-всем твоим подданным и мне, одной из них. Благослови тебя Господь. Бог в помощь.
Милая Зинаида!
Вам всем троим — мои нежные молитвы. Только молитвы ничуть, ничуть не меняются, и чем больше живешь на свете, особенно в наше время, тем больше чувствуешь связь душ перед Богом. Я работаю, как всегда, много, и это меня поддерживает. Все грустно, грустно и затянуто тучами, громы войны и глухой ропот беспокойных душ — когда взойдет солнце? Когда Бог благоволит снять с нас бремя, которое дьявол возверг из ада на бедную Россию? Нужны молитва, терпение и надежда. Мы не можем всего понять, понять причину, но Богу она ведома и, если совесть чиста, а вера крепка, все можно перенести, как мученики в давние времена. Читать далее
Дражайший НикиРоссийский император... Не могу понять твоего молчания — молчания, которым все вы, мои дорогие, казните меня. Я высказала АликеРоссийская императрица, жена Николая II все свои страхи, тревогу, переполнявшую мое сердце — словно большие волны захлестывали всех нас, — и в отчаянии я устремилась к тебе. Я люблю так преданно, что предупреждаю тебя: все сословия, от низших до высших, и даже те, кто сейчас на войне, дошли до последней черты... Читать далее
Сразу же после Рождества я уехала в Москву и нашла тетю ЭллуСтаршая сестра императрицы Александры Федоровны гораздо более посвященной в курс дела, чем ожидала. Она подробно рассказала мне о своей последней поездке в Царское Село, кое-какие слухи о которой достигли наших ушей в Петрограде. У своей сестры императрицы она встретила очень холодный прием, и представленная ею картина мрачных, бунтарских настроений, царивших в Москве, и необходимости немедленных перемен привела к неприятной сцене. Читать далее
Только что вернулась вчера поздно вечером, проведя неделю в Сарове и Дивееве, молясь за вас всех дорогих. Прошу дать мне письмом подробности событий. Да укрепит Бог Феликса после патриотического акта, им исполненного.
Цензура прислала мне для сведения две телеграммы, посланные Великой княгиней ЕлизаветойСтаршая сестра императрицы Александры Федоровны, сестрой Царицы. Одна из них была адресована Великому князю Дмитрию ПавловичуСын великого князя Павла Александровича, организатор убийства Распутина. Вторая телеграмма, на французском, послана была княгине Юсуповой, матери князя Феликса:
«Все мои глубокие и горячие молитвы за всех вас, за патриотический акт вашего дорогого сына. Да хранит вас Бог».
Таким образом, Великая княгиня не сомневалась, что ЮсуповЕдинственный наследник богатейшей семьи Юсуповых, муж троюродной сестры Николая II, организатор убийства Распутина возглавил убийство РаспутинаДруг императорской семьи, и расценивала этот поступок как патриотический и героический. Читать далее
Утром шел снежок. Погулял 10 мин. Принял бельгийского посланника. Затем ген.-ад. Дурново и Танеева. Гулял довольно долго, сперва с дочерьми и потом один. ЭллаСтаршая сестра императрицы Александры Федоровны приехала из Москвы. В 6 час. принял Раева. Окончил все бумаги до обеда. Вечером у меня был ВоейковДворцовый комендант, генерал-майор свиты Николая II.
Некоторые члены императорской фамилии попытались открыть глаза императрице на истинный характер РаспутинаДруг императорской семьи и на всю серьезность положения. Среди них была старшая сестра ее величества великая княгиня ЕлизаветаСтаршая сестра императрицы Александры Федоровны, которая со времени убийства ее супруга, великого князя Сергея Александровича, жила всегда вдали от мира в качестве старшей сестры небольшого монастыря, основанного ею в Москве. Она явилась в Царское, решившись сделать последнее усилие, чтобы спасти сестру, которую она любила. Однако веры императрицы в человека, которого она считала орудием, избранным Богом, нельзя было поколебать, и, выслушав нетерпеливо речь великой княгини, она прекратила разговор. Две сестры расстались, чтобы никогда не встретиться больше. Читать далее