Гуляли мы сегодня вместе, все члены Учредительного собрания, т.е. прибавились к нам СорокинПриват-доцент Петроградского университета, редактор газеты "Воля народа" и АргуновОдин из лидеров эсеров.
В газете «Правда» по поводу покушения на ЛенинаЛидер партии большевиков напечатана кровожадная статья. Требуют «сто голов» за каждую голову «народных вождей». Как мне кажется теперь и как казалось всегда, террор личный никогда ничего не достигает. Если это действительное покушение, то можно ли убийством Ленина или ТроцкогоПредседатель Петроградского совета убить большевизм? Конечно, нет. Кроме того, само по себе это возмутительное и безнравственное средство не может быть морально оправдано, оно практически нецелесообразно. Оно лишь подхлестнет упадающее настроение масс. Поэтому приходится подозревать, не подстроено ли это «покушение» нарочно, с целью именно подогреть симпатии. Возможны и такие комбинации. Читать далее
В семь утра дверь камеры отворилась, и охранник принес горячую воду, немного сахара и четверть фунта хлеба каждому из нас.
— Вас скоро переведут в более удобную камеру, — сказал он ободряюще. — Я, по крайней мере, постараюсь.
И достаточно быстро, примерно через час, он вернулся и бодро позвал нас:
— На выход! Читать далее
Сегодня снова без свиданий. Объяснения «пожаром» — выдумка. Просто-напросто наш начальник Павлов мстит за покушение на Ленина представителям буржуазии. Какая эта гнусность — издеваться над заключенными таким образом.
Последний день старого года, и какого года! Я помню, что в прошлом году для наступающего нового года я высказал в статье пожелание, чтобы в 1917 г. получили наконец осуществление те стремления 17 октября 1905 года, которые остались невоплощенными в жизнь. Как далеко современная действительность опередила эти пожелания, и в то же время как она их разбила, как тирания кучки заменила тиранию старого содержания. Как одиноко и грустно так встречать Новый год. Долгоруков обещал мне постучать в 12 часов в стену. Это единственное общение, нам доступное в канун наступающего года.
Протопопов в «Русских Ведомостях» мечтает о национальном движении великороссов, СавинковРеволюционер, публицист — о государственности, идущей с Дона. Никто как следует ничего не понимает, и все лишь с ужасом и изумлением следят за разрухой, принявшей гомерические, фантастические, нигде невиданные, не бывавшие в истории размеры.
Административная машина управления, видимо, в чем-то испортилась в нашем бастионе. Сегодня опять не было обеда, и только в 4 часа принесли из Народного дома хороший суп, солянку из капусты и картофельный пирог. Ого! Такого обеда еще не было у нас. Это все Красный Крест старается. Но что случилось с нашим крепостным продовольствием? Не понимаю. Как питается гарнизон? Что-то неприятное скрывается за этой праздничной «забастовкой» кухни.
Как удивительно. Вчера я так беспокоился о Володе, а сегодня меня вызвал на свидание матрос и, идя по коридору, сказал: «Просили вам передать, чтобы вы не волновались, когда увидите вашего сына с фронта…» Проехал двое суток почти без еды, при 23° морозе в вагонах с выбитыми стѐклами, в легкой шинели. Получив отпуск на пять недель, он прямо приехал сюда, чтобы видеть меня. Славный мальчик! Он остался один адъютантом в дивизионе, один, выбранный солдатами, и храбро жил в одиночестве среди разложившегося фронта. Что за ужасы происходят там. Грабежи, убийства, гибнущие лошади, расхищаемое на сотни тысяч имущество, безначалие, торговля с немцами за водку. Что пришлось ему пережить, перестрадать, видя разбитыми свои первые юные мечты о борьбе с врагом родины. И все же он верит. И все же он только крепче берет себя в руки. — Пока я спокоен и за него и за остальных. Надолго ли?
Как это смешно. Нам выдали «праздничную» колбасу, больше чем по фунту на человека. Все же хотят этим «подкрасить» наше житиe. Солдат производил эту операцию с довольным видом. Однако горячего нам все же не дали. Около 2-х час. принесли только одну ложку холодной гречневой каши. Причины кухонной «забастовки» мне остаются неизвестными. Колбаса точно нафарширована солью. Сегодня не только без обеда, но и без прогулки. Это последнее много чувствительнее. В камере очень надоедают мне сердцебиения.
Сочельник. Как весело когда-то проводили этот день у нас, когда вечером дети собирались за елкой, пели, вертелись кругом. Я помню их совсем маленькими. Их надо было брать на руки, чтобы показать елку. Потом они вырастали, и все же их радость была так ясна и так светла… Как глупо начальство тюрьмы. Мне Саша принесла елочку, но ее не разрешили передать. Какая ненужная и бессмысленная дисциплина. Читать далее
Кончил наконец 10 томов «Jean Christoff»«Жан-Кристо́ф» — десятитомный роман-река Ромена Роллана, опубликованный в период между 1904 и 1912, за который автор получил Нобелевскую премию по литературе в 1916 году.. Постараюсь ограничить мою литературную пищу. Горе других, даже вымышленное горе, терзает меня. Каждая строчка будит воспоминание о собственной потере, часто я не мог читать совсем и как ребенок рыдал. Как это глупо, Боже мой, быть таким слабым, переживать вымысел, как собственную жизнь. Но что же делать, если не могу до сих пор овладеть собой, и малейшее прикосновение к моей утрате делает боль невыносимой. Когда Саша принесла фотографию нашей группы, снятой в апреле, я не мог решиться взять ее с собой в камеру. Я рыдал бы над ней все дни, так тяжело видеть этот былой отзвук всей нашей семьи, теперь разбитой и пустой без нее. Я еле мог сказать Саше, чтобы она унесла фотографию. Это, очевидно, реакция наконец упавшего напряжения. Надо же взять себя в руки снова. Как хорошо было гулять сегодня. Было пасмурно, шел мягкими, пушистыми хлопьями снег, и его белая пелена покрыла все дорожки и деревья во дворе. Было жаль уходить опять под своды тюрьмы.
Да, одиночество хорошо. Оно необходимо в иные моменты, оно пришло ко мне вовремя, чтобы пережить и передумать все, что упало на голову за эти месяцы. Но если бы можно было видеть солнце, поля, если бы можно было уединиться не в четырех стенах каземата под сводами тюрьмы, за запертой дверью. Насильственное одиночество может стать мучительным для всякого, а для многих оно непереносимо с самого начала. Вчера у меня не было даже прогулки. Уж не знаю почему. Потому ли, что взамен ее мне предложили идти в баню, или просто забыли. Во всяком случае, я был рад бане. Я люблю русскую баню. Она оказалась у нас как раз посреди дворика в одноэтажном доме. Гарнизонно-крепостной устав был соблюден, и в предбаннике меня сторожил солдат с ружьем. Он же прервал и мои ду́ши из бадьи. Баня неплоха, но очень грязна и плохо содержится. Полы прогнили, лавки грязны и т.д.
На днях представители политического Красного Креста Соколов и доктор МанухинВрач Чрезвычайной следственной комиссии посетили политических узников в Петропавловской крепости. Они констатировали отсутствие достататочно продолжительных прогулок для заключенных, губительную для здоровья сырость в некоторых камерах, недостаточное количественно и дурное качественно питание и т.д. Читать далее
Дни свиданий не дают мне много радости. Люди приходят вовсе не для меня, а для себя. Без них спокойнее. Одиночество тюрьмы имеет огромную прелесть, с которой будет жаль расстаться. Она положительно нужна, когда хочешь сосредоточиться. Отрезанный от общественного дела, которое перед этим заполняло все, вдруг остаешься только с самим собой и переживаешь все прошлое, и горечь невозвратного сжимает горло и подступает к глазам. Читать далее
Годовщина восстания декабристов. Они тоже, почти сто лет тому назад были здесь, в этих казематах Петропавловки, и наш бастион носит имя одного из них. Они умирали с верой в свое дело. Наше поколение живет, теряя веру в то, что оно сделало. Какой урок для наших преемников, если мы сами не сумеем им воспользоваться. Когда меня спрашивают: «Стоило ли делать революцию, если она привела к таким результатам?» — я отвечаю двумя соображениями: Читать далее