Бывшая метресса бывшего царя
Когда ВладимировПетр Владимиров — танцовщик, последний партнер Матильды Кшесинской, оправившись после своего падения, уезжал в октябре 1917 года обратно на службу в Петербург, он обещал мне помогать великому князю Сергею Михайловичу насколько сможет и свое обещание выполнил. Владимиров предполагал потом снова вернуться в Кисловодск, но написал мне, что он сейчас не может приехать, так как не хочет оставить великого князя Сергея Михайловича одного и хлопочет об его переезде в Финляндию. Читать далее
Генерал ДухонинГенерал Николай Духонин — начальник штаба Юго-Западного фронта. передал мне через ВырубоваВасилий Вырубов — помощник по гражданским делам при начальнике Штаба Верховного главнокомандующего в Ставке., что «верховный главнокомандующий» не нашел возможным увольнение в отставку одного из старших кавалерийских начальников. Еще через несколько дней мне была предложена должность командующего войсками Минского округа, на что я, конечно, ответил отказом.
Я попал в довольно странное положение: дела у меня не было и в то же время я не мог располагать собой. Я решил ждать, не принимая, во всяком случае, никаких назначений. Мне с каждым днем становилось яснее, что ежедневно увеличивающийся в армии развал уже остановить нельзя. Читать далее
Когда настал момент отъезда и разлуки на Николаевском вокзале и великий князь Сергей Михайлович стоял в своем длинном, уже штатском пальто, я видела, с какой тяжелой и безграничной грустью в глазах он смотрел нам вслед за медленно удалявшимся поездом.
На день рождения ВовыВнебрачный сын балерины Матильды Кшесинской от одного из русских великих князей. До революции считалось, что это был великий князь Сергей Михайлович, после балерина утверждала, что отцом был великий князь Андрей Владимирович, оба многолетние любовники Кшесинской. мы все решили поехать в Финляндию, в имение Николая Александровича Облакова, воспитателя в Императорском театральном училище при мальчиках, большого друга Владимирова, который часто у него гостил. Со мною поехали Вова, Владимиров и великий князь Сергей Михайлович. Имение находилось недалеко от станции Белоостров. Мы прожили там три дня и вернулись в город. После всего пережитого за последнее время пребывание у Облакова было большим моральным и физическим для меня отдыхом.
Сергей Михайлович вернулся из Ставки в Петроград. Его просили, как исключение, и то в частном порядке, так как сразу же после революции великие князья должны были покинуть военную службу, продолжать руководить Артиллерийским управлением при Ставке Верховного главнокомандующего. Он остался из-за этого в Могилеве целых три месяца. Расставаться с его любимым делом — артиллерией — было для него страшнейшим ударом.
В Петрограде ему вернули его маленький автомобиль, которым обыкновенно пользовались его служащие, и мы можем, таким образом, совершать на нем прогулки.
В газетах напечатаны письма и телеграммы новому правительству от принца Ольденбургского, вел. кн. Сергея Михайловича, Бориса Владимировича, Николая НиколаевичаДядя Николая II, внук Николая I, Александра МихайловичаДруг детства Николая II, муж его сестры Ксении, Николая Михайловича, Дмитрия Константиновича, Георгия Михайловича и князей ГавриилаСын великого князя Константина Константиновича, правнук Николая I и Георгия Константиновича. Все они присягнули или изъявили покорность новому строю, причем пять последних даже заявили об отказе своих «удельных» паев в пользу народа. Вообще, дом Романовых ведет себя пока в высшей степени корректно, так что чрезвычайно обидно за их огульное поношение.
Великий князь Сергей Михайлович вернулся из Ставки и был освобожден от занимаемой им должности, он предложил мне жениться на мне, но я по совести не могла принять это предложение — ведь Вова был сыном АндреяКузен Николая II, пятый в очереди на престол. Великого князя Сергея Михайловича я бесконечно уважала за его беспредельную преданность мне и была ему благодарна за все, что он сделал для меня в течение годов, но чувства любви, которое я испытывала к Андрею, я к нему никогда не питала. Он хорошо это знал, и потому простил мне то, что случилось, когда я так безумно полюбила Андрея. В этом моя душевная драма.
Последний день в Могилёве. В 10 ч. подписал прощальный приказ по армиям. В 10½ ч. пошёл в дом дежурства, где простился с со всеми чинами штаба и управлений. Дома прощался с офицерами и казаками конвоя и Сводного полка — сердце у меня чуть не разорвалось! В 12 час. приехал к мамáВдова императора Александра III, мать императора Николая II в вагон, позавтракал с ней и её свитой и остался сидеть с ней до 4½ час. Простился с ней, СандроДруг детства Николая II, муж его сестры Ксении, Сергеем, Борисом и Алеком. Бедного Нилова не пустили со мною. В 4.45 уехал из Могилёва, трогательная толпа людей провожала. 4 члена Думы сопутствуют в моем поезде!
Поехал на Оршу и Витебск. Погода морозная и ветреная. Тяжело, больно и тоскливо.
Была в церкви, где встретилась с моим Ники, молилась сначала за Россию, затем за него, за себя, за всю семью. Никаких новых указаний из Петербурга нет! В 11 часов служба окончилась. Я оставалась у Ники до обеда. Бедняга Фредерикс выглядит ужасно постаревшим. Его дом сожгли, а жена, которая была больна, отправлена в госпиталь, и от нее нет никаких известий. Говорят, что на те полки, которые перешли на их сторону, теперь рассчитывать не приходится! Невероятно! Читать далее
Я телеграфировал Ники и отдавал себя в полное его распоряжение. Одновременно я вызвал моего брата Сергея Михайловича к телефону. Eго голос звучал очень озабоченно: Читать далее
Я поехал в Могилев. Я решил попытаться переговорить о политическом положении с великим князем Сергеем Михайловичем. Он был доступнее других великих князей, мне случалось уже вести с ним довольно откровенные разговоры, и я думал, что, быть может, он сможет повлиять на царя. Я обрисовал ему настроение Особого совещания по обороне, поддерживавшего идею Маниковского об установлении диктатуры тыла. Сергей Михайлович был знаком с ней, но в разговоре отмалчивался.
Великий князь Сергей Михайлович, которого я встретил за обедом, заметил, что если бы я был русским подданным, то был бы сослан в Сибирь. Не придавая этим словам серьезного значения, я все же с облегчением нашел, что на русском новогоднем приеме, происходившем несколько дней спустя после моей аудиенции, император проявил ко мне такое же дружеское расположение, как и всегда. В коротком разговоре, который я имел с ним, ни один из нас не вспомнил о моей недавней аудиенции.
Ваше Императорское Величество.
Мы все, чьи подписи Вы прочтете в конце этого письма, горячо и усиленно просим Вас смягчить Ваше суровое решение относительно судьбы великого князя Дмитрия ПавловичаСын великого князя Павла Александровича, организатор убийства Распутина! Мы знаем, что он болен физически и глубоко потрясен, угнетен нравственно. Мы умоляем Ваше Императорское Величество, ввиду молодости и действительно слабого здоровья великого князя Дмитрия Павловича, разрешить ему пребывание в Усове или Ильинском. Читать далее