Вся власть — мне
Бывший министр Керенский, низложенный народом, отказывается подчиниться решению Всероссийского съезда Советов и пытается преступно противодействовать законному правительству, избранному Всероссийским съездом, — Совету Народных Комиссаров. Фронт отказал Керенскому в поддержке. Москва присоединилась к новому правительству. В целом ряде других городов (Минск, Могилев, Харьков) власть перешла к Советам. Ни одна пехотная часть не идет против Рабочего и Крестьянского правительства, которое в согласии с твердой волей армии и народа приступило к мирным переговорам и передало землю крестьянам.
Подобно генералу Корнилову, только несколько эшелонов сбитых с толку казаков мог набрать преступный враг народа, пытающийся обмануть население Петрограда лживыми манифестами.
Мы заявляем во всеобщее сведение: если казаки не арестуют обманувшего их Керенского и будут двигаться к Петрограду, войска революции всей силой своего оружия выступят на защиту драгоценных завоеваний революции — мира и земли.
Граждане Петрограда! Керенский бежал из города, бросив вас на попечение Кишкина, сторонника сдачи Петрограда немцам, на попечение Руттенберга, черносотенца, саботировавшего продовольствие города, на попечение Пальчинского, стяжавшего единодушную ненависть всей демократии. Керенский бежал, обрекая вас на сдачу немцам, на голод, на кровавую баню. Восставший народ арестовал министров Керенского, и вы видели, что порядок и продовольствие Петрограда только выиграли от этого. Керенский по требованию дворян-помещиков, капиталистов, спекулянтов идет на вас, чтобы вернуть землю помещикам, чтобы вновь продолжать губительную ненавистную войну.
Граждане Петрограда! Мы знаем, что огромное большинство вас за власть революционного народа, против корниловцев, руководимых Керенским. Не давайте обманывать себя ложными заявлениями бессильных буржуазных заговорщиков, которые будут раздавлены беспощадно.
Рабочие, солдаты, крестьяне, мы требуем от вас революционной готовности и революционной дисциплины.
Многомиллионное крестьянство, многомиллионная армия — с нами.
Победа народной революции незыблема.
День туманной, худо и раcсветает. Сегодня переписывают хлеб в деревне из правления. Армии много распущают, и солдаты идут домой все голодныя. Там дают хлеба полтора фунта. И в пути к дому хлеба не купишь ни за какие деньги. В Петрограде было выступление большевиков. Часть Временнаго правительства арестована и находится в крепости, а Керенский с фронта идет на усмирение разных советов и большевиков. Чья возьмет, не известно. Жалко бедной России, вся истерзана, разорена. Кругом смута и анархия. Твердой власти нет. Никто никого не слушает и никто никому не подчиняется.
День определения положения. Подавленная злоба сменяется открытым негодованием. «Авантюра, авантюрист!» Оборотный вид авантюры. А кто ее начал? На себя! «Авантюра!»
Первый день страха, и человек, повторяющий: «Ничего не будет, теперь ничего не будет, потом, а теперь ничего не будет».
Демократические газеты призывают к гражданской войне. Какая сволочь. Сплошная истерика.
В Вашингтоне полагают, что ситуация в России не настолько плоха, как об этом сообщают источники в Петрограде. И в Госдепартаменте, в посольстве России полагают, что большевики не смогут долго контролировать правительство.
В четыре часа я отправился на встречу с генералом Маниковским, назначенным на должность военного министра вместо Верховскоговоенный министр Временного правительства и оказавшимся под арестом вместе с остальными членами Временного правительства. Его освободили из Петропавловской крепости 9-го и поручили возглавить службу тыла, которая в результате бойкота нового правительства со стороны офицеров и чиновников пришла в состояние хаоса. Маниковский согласился взять на себя руководство министерством при условии, что ему предоставят свободу действий и не будут заставлять вмешиваться в политику. Я нашел генерала в его квартире, сидевшим в комнате с щенком и котенком, одного из которых он назвал Большевиком, а второго Меньшевиком. На него никак не подействовал его печальный опыт, и он со смехом поделился со мной, как за то, что два дня он пробыл министром, ему пришлось ровно два дня просидеть в тюрьме.
До нас дошли слухи, что все министры арестованы и пешком препровождены в крепость, где и находятся в заключении. Лишь первый министр избежал этой участи. Говорят, он, Керенскийпремьер-министр, уехал в Псков, назначил сам себя Верховным главнокомандующим и сейчас вместе со своей Красной Армией идет на Петербург и уже взял Гатчину. Какая ужасная смута!
В первый раз за долгое время посидела на солнышке на своем балконе, поскольку погода была прекрасная, 16 градусов тепла. В Ялте атмосфера напряженная, но все настроены против большевиков.
Я недоумеваю… Совершено величайшее преступление перед народом и революцией, а публика, многоликая, многоголовая, интеллигентная, бездействует и ничем не проявляет своего возмущения и протеста. По-прежнему по Невскому гуляют толпы… Лица — спокойные. Как будто не произошло ничего. Читать далее
В большевизме сочетаются черты Французской революции и черты ислама времен его расцвета; результатом явилось нечто радикально новое, что можно постичь лишь с помощью упорной и страстной силы воображения.
Революционная демократия видит в русской революции свет с Востока, который должен просветить все народы Запада. Но свет этот, долженствующий покорить весь мир, выражается исключительно в потоке слов, выветрившихся и опошлившихся, вроде «без аннексий и контрибуций», «самоопределение народов» и т. п. Все это самодовольное пустословие уже полгода деморализует и разлагает русский народ и русскую армию. Интернационализм на русской почве есть вывернутый наизнанку германский национализм или национализм инородцев, населяющих Россию.
Большевики образовали правительство с Лениным в качестве первого комиссара и Троцким в качестве комиссара иностранных дел. Оно будет называться «Советом Народных Комиссаров» и будет действовать под непосредственным контролем Центрального исполнительного комитета Всероссийского съезда Советов. Троцкий сегодня после полудня пошел в министерство и пригласил к себе служащих; он выразил надежду, что сможет рассчитывать на их сотрудничество. Все они ответили отказом, а некоторые из служащих женщин заявили ему даже, что он немец. Он спросил у Татищева, начальника канцелярии Терещенко, посетят ли его послы или он первый должен сделать им визит. Когда ему сказали, что обыкновенно новый министр уведомляет послов письменно о своем вступлении в должность, он сказал, что такой обычай был очень хорош при старом режиме, но едва ли удобен при настоящих условиях. Одна из газет сообщила, что он зашел ко мне, но не проник дальше передней. И я, хотя и незаслуженно, получил после обеда букет цветов от каких-то «молодых русских» с надписью на карточке: «Браво! благодарим вас!». Примеру, поданному канцелярией Министерства иностранных дел, последовало большинство других министерств, и правительственный механизм таким образом был парализован. Читать далее
Рано утром поезд останавливается у Финляндского вокзала. Вокзал охраняется красногвардейцами и моряками. Мои попытки найти извозчика оказались тщетными. Прилегающие к Финляндскому вокзалу улицы пустынны. После долгих усилий наконец дозвонился по телефону в Центрофлот. Через полчаса в автомобиле еду в Смольный. На улицах встречаются отдельные группы вооруженных рабочих, солдат. У Смольного дежурят броневики, самокатчики, красногвардейцы, солдаты. У входа в Смольный часовые требуют пропуск. После долгих переговоров удается проникнуть в Смольный. По лестницам огромнейшего здания взад и вперед снует масса народа, идущих группами, о чем-то громко разговаривающих, спорящих, жестикулирующих. С трудом разыскиваю комнату, где помещается товарищ Подвойский. Захожу к нему. Читать далее
Центральный Комитет партии большевиков ютится в боковой комнатушке с простым столом посередине, газетами на окнах, на полу и несколькими стульями. Не помню уже, зачем я пришла, но Владимир ИльичЛидер партии большевиков не дал мне даже поставить вопроса. Увидав меня, он сразу решил, что я должна делать что-то более нужное, чем то, что собиралась делать я сама.
— Поезжайте сейчас занимать Министерство государственного призрения. Это надо сделать теперь же. Читать далее
Работа Ильича шла в обстановке тогдашнего Смольного, всегда переполненного народом. Все тянулись к Смольному. Смольный охраняли солдаты Пулеметного полка. Этот Пулеметный полк стоял перед Октябрем на Выборгской стороне и находился целиком под влиянием выборгских рабочих, в Октябре они боролись за советскую власть и затем взяли на себя охрану Смольного. Охраняли они и Ильича. Хотя, по правде сказать, охрана эта была довольно первобытная. Один из пулеметчиков, Желтышев, был приставлен к Ильичу, чтобы обслуживать его. Он носил Ильичу обед. Удивлялся всему. Был он из Уфимской губернии, никогда не видал даже спиртовки и к Ильичу относился с особой заботой.
Воин морщинистолобый
С глазом сига с Чудского озера,
С хмурою гривою пращура,
Как спокойно ты вышел на битву!
Как много заплат на одеждах!
Как много керенских в грубых
Заплатах твоего тулупа дышит и ползает!
Радости боя полны, лезут на воздух
Охотничьи псы, преломленные сразу
В пяти измерениях.