Зима стала, по-видимому, окончательно. Морозы небольшие, но с ветром, так что неприятно. Без меня КатяЖена Тихомирова. купила бочку керосина — номинально 12 пудовУстаревшая единица измерения русской системы мер, равная 16,3 кг.. Это конечно нас сильно обеспечивает, потому что теперь мы согреваемся лампами не меньше, чем печками. Допуская мошенничество, можно все же считать 10 пудов.
У нас в доме холодно — 10, 11 градусов. Только с лампами к ночи набирается до 13 и даже 14. Заниматься целый день очень трудно. Зябнешь.
В кинематографе дивился страстям испанской публики. На экране касса с револьвером, и к этой кассе приближается неосведомленная героиня — из публики вопль предупреждения. История повторяется, когда к кассе подходит почтенный отец. Но вот враг семьи нарывается на револьвер — из зала несется вой злорадства. Что же творится на боях быков? Да, жаль, что теперь не temporada!
Вернувшись в отель, застал в вестибюле танцы и фанты. Несколько молодых офицеров, девиц и дам, настойчивые ухаживания, вернее, приставанья. Наивные и карикатурные провинциальные нравы, первобытные под мещанской политурой.
С детьми на фильме «КабирияНемой итальянский художественный фильм Джованни Пастроне, прообраз жанра «пеплум».» Д'Аннунцио. Ерунда и пошлятина, с широким использованием далеко не лучшего, что имеется в «Саламбо» Флобера. Впрочем, местами поражает размах и затейливость постановки (напр., гигантский храм Молоха, высота фигуры самого бога, по лапам которого происходит бегство юной римлянки, а также осада какого-то города при помощи катапульт и подвешенных корзин, из которых воины тут же вываливаются в «пропасть»!). К обеду ЧуковскийЛитературный критик, переводчик, журналист. На сей раз он был скромнее и приятнее.
«Лифтопустные дни» в Петрограде. Cегодня многие лифты не будут работать с 4 дня до 8 вечера. Как оказывается, приостановление деятельности лифтов в Петрограде вызвано не отсутствием топлива, а перегруженностью электрических станций.
Выступление двух министров, военного и морского, сделали то, что, казалось бы, можно было успокоиться, но вчерашний день опять заговорили о роспуске. Вчера выступил Трепов в заседании военно-морской комиссии. Его выслушали, и ни одного слова не раздалось в ответ. Это произвело такое впечатление, что вечером Штюрмер и Трепов выехали в Ставку. Первый, говорят, повез для подписи Указ о роспуске Думы. Теперь ежедневно ожидаем, что нас не пустят в Думу.
Настроение хлебного рынка без перемен и на хлебной бирже — без дел. Сделок на товары за их отсутствием никаких не совершается. Между тем, спрос на товары интенсивный и с каждым днем увеличивается — в частности, на гречневую крупу, пшено и подсолнечное масло. Но частный потребитель фактически ничего не находит. Этих товаров на рынке совершенно нет. Подсолнечное масло от времени и до времени проскакивает сюда единичными вагонами и проходит из лабазов в бочках до 4 руб. за пудУстаревшая единица измерения русской системы мер, равная 16,3 кг..
Моя любимая душка! Горячо благодарю тебя за письмо и за желание помочь мне в моих затруднениях. Я приму Штюрмера через час и буду настаивать на том, чтобы он взял отпуск. Увы! Я думаю, что ему придется совсем уйти, никто не имеет доверия к нему.
БэбиНаследник российского престола встал и совершенно здоров, хотя немного похудел и бледен. Храни тебя Бог, моя единственная и мое все, и девочек! Горячо целую, крепко люблю. Твой старый Ники.
Погода плохая, тает и ветрено. Днем погулял полчаса в саду и затем принял Штюрмера.
Один из моих осведомителей, очень надежный, прислал мне следующую записку: «Я не хочу ждать до завтра, чтоб сообщить вашему превосходительству крупную новость — Штюрмер ушел в отставку».
Новость приводит меня в восхищение. Расставшись с Штюрмером, император лишний раз доказал, что он способен на превосходные решения, когда освобождается из-под влияния императрицы.
Буря против Штюрмера и обвинения его в измене напоминают очень травлю СперанскогоМихаил Сперанский — Государственный секретарь и законотворец при Александре I и Николае I, автор «Введения к уложению государственных законов» 1809 года и многих других реформ. в 1812 году, с тою разницей, конечно, что Штюрмер не Сперанский, но основательности в обвинении, вероятно, столько же. В его измену, взяточничество и т. п. я совсем не верю. Есть два способа подходить к неизвестным людям. Первый способ: подлец. Докажи, что это не так. Второй способ: порядочный человек, и только после очень тщательно проверенных и взвешенных доказательств можно изменить мнение и признать его подлецом. Я подхожу к людям по второму способу. Чтобы поверить обвинению, мне нужны осязательные и бесспорные доказательства. Бог его знает, кто такой этот Штюрмер, но измена его мне ничем не доказана.
«Пусть он работает. Одна рука есть — ну пусть и работает этой рукой. Такой большой, здоровый и просит милостыни», — сказала дама, обращаясь к молоденькой девушке, своей спутнице, при виде калеки, просящего подаяние...
Что я могу прибавить к этому! Бедное человеческое сердце.
P.S. Я ничего не дал этому калеке. Не то что жалко: был мороз, я был без перчаток, не хотелось из кармана вынуть руки...
До боли возмущаешься людьми, в руках которых, может быть, судьба всего будущего. Честолюбие, власть, положение — для них все. Им приносится в жертву общее благополучие, честь и доброе имя. Никогда, кажется, я не питал такого отвращения ко всем «сферам». А они продолжают веселиться и жить, как будто ничего не бывало. Шальные деньги пускаются по ветру, как пыль. Глядя на них, заражаются все слои населения, и нажива во что бы то ни стало, ни перед чем не останавливаясь, как зараза, захватывает всех. Деморализация простого народа идет гигантскими шагами. Чувствуется, как наша несчастная Россия каким-то демоном влечется к ужасной катастрофе.