Разве в Москве не произошел на днях новый акт трагедии русской жизни? Власть, опираясь на голую силу, не стыдясь обнаружить перед всей страной все убожество своего морального авторитета, чуть не со штыками разгоняет городских и земских деятелей, съехавшихся со всей России, готовых своим трудом, своей бескорыстной работой в патриотическом рвении исполнить свой долг граждан и патриотов перед армией и перед страной. Этот акт глумления над общественными силами России в величайший момент борьбы дает нам новое свидетельство о полной отчужденности власти от народа, о полной к нему враждебности и ставит перед нами во весь рост грандиозную проблему власти.
России дорог внутренний мир, но, если власть будет ослаблять страну в ее борьбе с врагом внешним, если своей неуклонной дезорганизационной работой она будет гасить национальные порывы и превращать в ничто все усилия нации, страна не может поступить иначе, как повести борьбу с властью.
«Русских в философии совсем нетЦитата из книги немецкого психолога Вильгельма Вундта «Нации и их философии. Глава к мировой войне».». А между тем, кажется, префилософская нация, — и если вглядеться в характеры русские, в структуру русской души, в наши всяческие умственные и идейные странствия, осложняемые и биографическими данными до муки, до креста и могилы, — то как не сказать, что русская душа «бьется в двери философии», как бабочка, залетевшая в комнату, бьется в стекло окна, пьтаясь вылететь в сад. О «нефилософичности души русской» странно говорить, когда это, может быть, самая философическая душа в Европе. Читать далее
Американская учительница и молодежь повели нас с в лес, на пикник. Освежилась. «Напилась» чистого лесного воздуха и будто сил набралась. И спала спокойно, не мучилась, не вставало прошлое, не обступали собственные ошибки, промахи, будто призраки. Развели костер, варили кофе, жарили на палочках «bacon»… Дождались луны и звезд. Было картинно: костер, молодежь, оживленные лица, лес, хоть и редкий, а все же лес! Вдали — огни Патерсона и много, много звезд. Как природа упоительно ласкает душу! И как странно: накануне ездила в Нью-Йорк на демонстрацию против дороговизны. Провела всего час-два-три в Нью-Йорке и устала смертельно. Этот шум, толкотня, этот воздух… демонстрации не было, дождь помешал. Вернулась разбитая, с головной болью, без сил, без желаний, без мыслей.
Вчера в 3 отделении московского окружного суда в качестве подсудимой предстала молодая восточного типа девушка Фатима, выступавшая на подмостках московских кафе-шантанов как исполнительница танца живота. Очень несложны обстоятельства, приведшие девушку на скамью подсудимых. Читать далее
О политике не буду писать. Такая ерунда, что прямо противно.
Газеты приносят известия из Москвы. Несмотря на запрещение съездов, земского и городского, делегаты все-таки приехали. Земский съезд был открыт и, несмотря на запрещение полицмейстера, принял резолюцию.
Земский и Городской союзы, эти крупные частные организации, которые с начала войны так замечательно содействовали продовольствованию армии и населения, должны объединиться на съезде в Москве. Полиция запретила этот съезд. Между тем, оба союза представляют все, что есть самого здорового, самого серьезного, самого активного в русском обществе. Читать далее
Любимый мой, мне постоянно приходится писать тебе в невероятной спешке, прямо нет минуты свободной. Сегодня утром впервые 7 градусов. Стало светлее из-за снега, но солнца у нас нет. Прилагаю письмо от СухомлиноваБывший военный министр к нашему Другу.Друг императорской семьи Читать далее
Дорогая моя Мама. Сегодня с утра метет страшная метелица. Поезд опаздывает. Когда вернешься, напиши, как Тебе и сестрам понравился Новгород? Снег по шоссе лежит волнами. Морозу всего -6, а холодно, потому что ветер. Играем каждый день в разбойников. Все по старому. !!! Конец !!! Храни вас Бог! Целую крепко. Любящий вас. Ваш Ефрейтор.
…Я бы хотела жить с Вами
В маленьком городе,
Где вечные сумерки
И вечные колокола.
И в маленькой деревенской гостинице —
Тонкий звон
Старинных часов — как капельки времени.
И иногда, по вечерам, из какой-нибудь мансарды —
Флейта,
И сам флейтист в окне.
И большие тюльпаны на окнах.
И может быть, Вы бы даже меня не любили…
Желая описать влияние настоящей войны на русскую литературу, мы обратились к ряду известных поэтов и писателей с вопросом: 1) могли ли они работать в период настоящей войны; 2) как отразилась война в их творчестве в частности и в русской литературе вообще; 3) В какой зависимости от войны протекает искание новых форм творчества?
Дорогие мои! Спешу вас порадовать известием, которого вы никак верно не ждете. Вчера вечером я приехал из Елабуги, где был на переосвидетельствовании, признан был комиссией совершенно неспособным и освобожден навсегда. Для вас это верно явится полнейшей неожиданностью. Дело в том, что по спискам, представленным в комитет, я не прошел, т. е. в отсрочке мне было отказано. Я вам этого не писал, чтобы вас раньше времени не тревожить, и теперь радуюсь, что этого не сделал.
Барселона, столица Каталонии. Большой город испано-французского склада. Ницца в сочетании с фабричным адом. Много дыма и гари в одной части, много фруктов и цветов — в другой. Здесь меня так же бессмысленно задержали, как и в префектуре Мадрида, в самом начале этой истории. В голодном и злобном оцепенении просидел я несколько часов. Читать далее
Сэр, у Вас есть возможность оказать огромную услугу человечеству, превзойдя в служении ему даже Авраама Линкольна, сколь бы велик он ни был. В Вашей власти закончить войну справедливым миром, что в свою очередь рассеяло бы угрозу новой войны в ближайшем будущем. Еще не поздно избавить европейскую цивилизацию от уничтожения; но может оказаться слишком поздно, если позволить войне продлиться еще два или три года, как предсказывают военные. Читать далее
Я в работе своей сосредоточился совершенно сознательно на круге тем, не имеющем ничего общего с современностью, вообще не умею я систематически работать над тем, чем эмоционально бываю захвачен я.
Так, на темы, затронутые 1905 годом, как писатель я мог лишь откликнуться в 1910 году (в романах «Серебряный голубь», «Петербург») потому, что лишь к этому времени несколько улеглись эти темы в душе; работа невозможна без некоторой доли спокойствия. Думаю, что тема войны есть тема моей работы далекого еще будущего.