14 апреля 1917. Новый Сатирикон

Новый пост

ENGLISH

Свободная
история

ВКонтакте

Фейсбук

Твиттер

ОК

Viber

Скопировать ссылку

26 Поделиться

14 апреля

В этот день:

Предпасхальная лихорадка в Москве

Дягилев не хочет становиться частью новой России

В Россию прибыли делегации французских социалистов и английских лейбористов

Плеханов возвращается в Петроград после 40-летней эмиграции

Без вымысла

Проект 1917 — это события, произошедшие сто лет назад и описанные их участниками. Только дневники, письма, воспоминания, газеты и другие документы.
Проект начинается 14 ноября 1916 и заканчивается 18 января 1918.

Новый Сатирикон

— Ой! Неужели Канторович?

— Чего вы так удивились? Это при Толмачеве было чудо, когда еврей доживал свой век до старости. А теперь такой случай сплошь и рядом. Здравствуйте, товарищ Гендельман. Ну, что нового?

— А! Какие могут быть у нас новости?

— Послушайте, ведь теперь смертная казнь отменена. Чего же вы нос свой повесили?

— Почему? Потому что… (оглядываясь таинственно) тут нет никого из Совета рабочих депутатов? Потому что мне эта свобода не нравится!

— Вам? Еврею? Не нравится? Свобода? Гендельман! За такие слова я даю вам мысленно по морде!

— Попробуйте! А я мысленно сваливаю вас на пол, бью ногами в живот, вырываю половину волос на голове и вообще мысленно плюю на вас.

— Расходился! Чего вы так расходились? Ему не нравится свобода! Почему она вам не нравится?

— Потому что это свобода не для всех.

— Это свобода не для всех? Для кого же ее не хватило?

— Для кого ее не хватило? Для евреев!

— Он говорит: ее не хватило для евреев! Почему же ее не хватило для евреев?

— Ясно: мы сделались бесправными.

— Они сделались бесправными! Почему вы сделались бесправными?

— Конечно! Раньше мы имели право пойти в участок, имели право дать приставу, имели право дать околоточному, имели дать паспортисту. И тогда мы имели право жить, где угодно! Видите, сколько прав.

— Вот идиот! А теперь вы, Гендельман, разве не имеет право жить, где угодно?

— А то имею? Какое же я, извините меня, имею право жить, если я никому не давал?

— Кому же вы можете дать?

— Кому я могу дать! Полиции я могу дать.

— Так ведь ее же нет!

— А о чем же я и плачу! Вы знаете, русская полиция для еврея — это все равно как единственные брюки у бедного человека… Отняли у него полицию, и он чувствует себя так, будто, извините, среди бела дня без штанов остался.

— Ну, нет полиции, так теперь есть милиция.

Гендельман усмехается скорбно-иронически и, наклонившись к самому лицу Канторовича, многозначительно подмигивает:

— А она берет?

— Милиция? Вы с ума сошли! Конечно, нет.

— Так как же я ей дам, если она не берет?!

— Так вы ей не давайте.

— Мерси ваше. А как же я буду жить здесь, если я не даю.

— Вы изумительный дурак, Гендельман. Раз свобода, так вы живите, где хотите и как хотите.

— Какая это свобода, когда я не живу, а мучаюсь, когда я по ночам не сплю.

— Он не спит по ночам! Почему вы не спите по ночам?

— Потому что я никому не давал. Раньше я дам, кому надо, кому и не надо — и сплю себе как дитя. А тут я знаю: каждую минуту могут прийти и меня выселить.

— За что?

— За что? За то, что я еврей.

— За то, что вы дурак, вас могли бы выселить. Но за это, к счастью для вас, не выселяют.

— Чего вы на меня кричите, Канторович? Я не такой дурак, как вы про себя думаете. Я уже нашел выход. Хе-хе. Умный еврей даже при свободе найдет выход.

— Вы нашли выход! Какой же это выход?

— Вы не знаете, Канторович, когда в тюрьме можно получать свидание? По пятницам?

— А что?

— Я знаю, где сидит наш бывший пристав. Так я пойду, похлопочу, чтоб мне дали с ним свидание, и я ему что-нибудь в руку, чтоб он мне поставил штемпель. Там, знаете, свобода, республика, красное знамя, розетки-мазетки — это хорошо, но со штемпелем от пристава оно еще лучше.

— Когда я сморю на вас, Гендельман, меня тошнит. Вы просто загнанный старый осел. Про вас очень здорово выразился один поэт:

Рожденный ползать —
Летать не может.

— Не могу летать, вы говорите? И слава Богу! Я именно и боюсь полететь отсюда.

Канторович качает головой и с невыразимым презрением оглядывает согбенную фигуру Гендельмана.

— Теперь! Пойти к приставу! За штемпелевкой паспорта! До этого только вы, Гендельман, могли додуматься.

— А что, разве плохо? Обязательно пойду.

— Он пойдет! Когда же вы пойдете?

— Завтра я пойду.

— Сколько же вы ему думаете дать?

— Я думаю, четвертного довольно.

— Так дешево? Скажите, в котором же часу вы пойдете?

— Пораньше, в десять.

— Он пойдет в десять! Ну идите. Через какую улицу вы будете идти?

— Через Михайловскую.

— Так это почти мимо меня.

— Два шага.

Пауза.

— Гендельман…

— Ну?

— Может, вы зашли бы за мной?

— Зачем?

— Пойдем вместе.

✍ Также в этот день

Куоккала, Пограничная улица, 3

Конечно, никто не знает, когда кончится война, но я знаю одно: на Пасху в каждом детском журнале будет стихотворение, где слова «небес», «лес», «чудес» будет рифмоваться со словом: Христос Воскрес.

Это такая же формальность, как визиты на Новый год, как целование ручек у дам, — и отдавать ей дань я не стану.

, и еще

305 Мне нравится

34 Комментировать

Царское село, Александровский дворец

Великая суббота, причащалась с ними, быть может, в последний раз. Эта мысль меня очень растрогала. По возвращении нашла в своей комнате великолепную сирень. Императрица прислала мне пасхальные яйца и подушку, которую она и раненые офицеры ее лазарета вместе вышивали. Пасхальная заутреня. Было торжественно, но как грустно!

, и еще

112 Мне нравится

2 Комментировать

Верхние торговые ряды

Мы готовимся встретить первую Пасху, украшением которой будет не синий цвет подснежников, а красный — свободы. Но политическая свобода — одно, а свобода от старых предрассудков и отживших традиций, оказывается, — другое.

По крайней мере, на улицах Москвы в эти предпраздничные дни мы видим ту же «покупательную» лихорадку, ту же раздраженную и утомленную ненужными хлопотами толпу. Тех же соперничающих в убранстве стола хозяек и «визитеров», бегающих по магазинам в поисках «белого атласного галстука». Читать далее

, и еще

73 Мне нравится

11 Комментировать

Царское Село

Забыл упомянуть, что вчера мы простились с 46 нашими служащими, которых наконец выпустили из Александровского дворца к их семьям в Петроград. Погода была хорошая, с сильным южным ветром. Читать далее

, и еще

119 Мне нравится

14 Комментировать

Петроград, Набережная Кутузова, 10

Три французских депутата-социалиста — Мутэ, Кашен и Лафон — прибыли вчера из Парижа через Берген и Торнео; они приехали проповедывать Совету благоразумие и патриотизм. Два члена Labour Party, О'Гради и Торн, сопровождают их.

Мутэ — адвокат; Кашен и Лафон — преподаватели философии; О'Гради — столяр-краснодеревец, Торн — свинцовых дел мастер. Таким образом, французский социализм представлен интеллигентами, классиками по образованию; английский социализм — людьми ремесла matter-of-fact-men. Теория — с одной стороны, реализм — с другой. Читать далее

, и еще

20 Мне нравится

17 Комментировать

Рекомендуемое Все

Игра

Не пусти Ленина в Россию

Тест

Получи свой портрет кисти великого художника

Игра

Получи новогоднюю открытку из 1917 года

Тест

Как критиковать «Бубновый валет»

Игра

Задай вопрос Распутину

Тест

Киса, Лалака и другие интимные прозвища звезд

Тест

Где премьер-министр

Тест

Откуда взялись странные названия авангардных выставок

Инфографика

Гид по Романовым

Игра

Большевики рвутся к власти. Попробуй им помешать

Революция совершилась. Как это было

Инфографика

Карта королевских династий Европы

Петроград

Сегодня приехала британская делегация от лейбористов. В Москву прибыл молодой Локкарт, и посол забирает его с собой к князю ЛьвовуПервый председатель Временного правительства!

, и еще

23 Мне нравится

Комментировать

На Страстной неделе театры закрыты до 15 апреля

Петроград

Англичане и французы, несомненно, достигнут своих целей, а вот насчет нас — сомнение. Наши социалисты обращались к немецким товарищам с призывом последовать их примеру, что должно было бы повести к прекращению войны — протянутая ими рука осталась висеть в воздухе. И немцы ответили резко и совсем в другом духе: мы сами знаем, что нам делать. Но если немцам будет плохо, они, конечно, обратятся к нашим растяпам — и те в радостях протянут вновь руку, окончат войну и, лишенные государственного смысла, скомпрометируют результаты, которых можно было бы достигнуть. Но одно только несомненно — война будет изгнана на «вечные» времена с европейского материка.

, и еще

25 Мне нравится

7 Комментировать

Рекомендуемые сюжеты Все