Главное – не ныть. Не размазывать своих «страданий». Подумаешь! У всякого своя боль. Вот у меня кашель, например.
Из Северной Гостиницы звонят: на Невском громадные манифестации, но далее Литейной не пускают. На Литейной одну манифестацию уже расстреляли, у № 19. Манифестанты в большинстве — рабочие. Убит один член Учредительного собрания, один солдат-волынец, несколько рабочих, многие ранены. Пулеметные засады — на протопоповских местах, оттуда и жарили. Где-то близ Кирочной или Фурштадтской расстреливали манифестации 6 красногвардейцев. На крышах же (вместо городовых) сидели матросы. Одну барышню красногвардеец заколол штыком в горло, когда упала — доколол.
Часов в 6 (еще до вечерних газет) является Ив. Ив. за вестями (конечно, в шубе). Узнаем из редакции: Учредительное собрание открылось. Была уже свалка — кому открывать. В конце концов таки открыл большевик СвердловРеволюционер.
Идут выборы председателя. Эсеры своего — ЧерноваЛидер эсеров, а другая сторона, от леваков, — Марусю Спиридоновуреволюционерка. Ждем, что будет. Приходят все газеты: много наврано, вести старые. В Учредительном собрании уже известно о расстрелах. До чего дожили! Эта половая психопатка, подруга публичного провокатора Деконского, кандидатка в желтый дом, — кандидатка в председатели Учредительного собрания! Лишний знак, чего стоит все это сегодняшнее, в данном его виде и составе, Учредительное собрание. Не явная ли во всем этом — несерьезность? Читать далее
Положение крайне напряженное. Это чувствуется в каждом слове каждого. Это в воздухе. Эсеры готовят бой (с провалом в конце, думаю). Завтра в 12 ч. должно открыться Учредительное собрание. К этому времени подготовлена манифестация, члены УС надеются вместе с ней «влиться» в Таврический дворец, но… напрасно, ибо готовят свое и большевики: уже издали запрещение полкам и всем «верным» идти на манифестацию, латышам же и вызванным специально матросам (более тысячи) — повелели оцепить район Таврического дворца и никого не подпускать. Однако членам дозволено будет войти — только им. Не совсем понятно, почему не переарестовали еще большее количество эсеров? Может быть, сегодня ночью… Читать далее
Ничего не изменивший, условный Новый год. Т. е. изменивший к худшему, как всякий новый день. Часто гасят электричество: первого зажгли всего на час, от 5–6. Остальное время — черный мрак везде, и на улице: там, при 20° мороза, стоит еще черный туман. Хлеба, даже с палками и соломой, почти нет. Третий день нет газет.
Теперь, однако, пора здесь сказать кое-что с ясностью. Спросить себя (и ответить), почему я помогаю эсерам? Читать далее
Снег до половины окон. И все-таки не белое Рождество, — черное, черное. Учредительное собрание разрешили на 18-е, но уже неприкрыто говорят в своих газетах, что оно «не нужно», что оно должно — или быть «приказчиком и слугой» их, или — разогнано «революционной силой». Так и случится, думаю. Впрочем — не знаю еще. Не знаю, в какую из калош сядут эсеры: в бесчестную или бессильную. Чернов способен на всякое предательство.
Но в одну-то из калош при этих обстоятельствах, очевидно, сядут, или в первую (стакнутся с большевиками), или во вторую (будут разогнаны). Если б хоть во вторую! Масса, конечно, скандалов. Вчера опять били погреба. Нашлись еще недобитые.
Устала, поздно. Разные люди. Разным занята. Пришел ЗензиновВладимир Зензинов — член ЦК ПСР.. Я, в передней, не преминула показать ему вырезки из «Дела Народа» с его явно лживыми словами о Савинкове. Оправдывался тем, что в отчете слова неверно приведены. Ну, я ему не дала пощады.
Слухи… Мороз 20°.
Моя запись — «Война и Революция»… немножко «из окна». Но из окна, откуда виден купол Таврического дворца. Из окна квартиры, где весной жили недавние господа положения; в дверь которой «стучались» (и фактически даже) все недавние «деятели» правительства; откуда в августе СавинковРеволюционер, публицист ездил провожать КорниловаГенерал, Верховный главнокомандующий и… порог которой не преступала ни распутино-пуришкевическая, ни, главное, комиссаро-большевицкая нога. Во дни самодержавия у нашего подъезда дежурили сыщики… не дежурят ли и теперь, во дни самодержавия злейшего?
А ему конца не видно. Смутные призраки кругом. Читать далее
Вчера тяжелая история в крепости: денщик Павлов (помощник коменданта) перехватил письмо Карташева к сестре, где он писал, что «Россия поступила к немцам в батраки». Ворвался к заключенному с солдатами и загнал в карцер. Остальные министры объявили голодовку. К счастью, сегодня уладилось как-то; перевели Карташева обратно. Положение, однако, там скверное.
Темный для нас — но какой-то стройный план — развивается. Случилось: 1) будто бы немецкие превосходительства соглашаются на «без аннексий и контрибуций» (?!?). В форме двусмысленной, но вполне достаточной для солдатских голов и красованья большевиков. Тотчас они, ликуя, захватили со своими гвардейцами все и частные банки. 2) Приехали открыто, в экстренных поездах, всякие немцы высокого положения — для «ознакомления с внутренним положением России». (Это не я говорю, в виде иронии, это официально напечатано!) Приехало до 150 человек, в два, пока, приема. (Да здесь их, вооруженных, около 800.) Высоких гостей-«врагов» с почетом охраняет Смольная стража, Троцкий дает им обеды и завтраки, происходят в Смольном самые секретные совещания «высоко-государственной важности»… Читать далее
14 декабря 17 года
Простят ли чистые герои?
Мы их завет не сберегли.
Мы потеряли всё святое:
И стыд души, и честь земли.
Мы были с ними, были вместе,
Когда надвинулась гроза.
Пришла Невеста. И Невесте
Солдатский штык проткнул глаза.
Читать далее
Люблю этот день. Но именно потому, что люблю — и не хочу осквернять его, записывая день сегодняшний.
О, петля Николая — чище,
Чем пальцы серых обезьян!
Это две выкинутые редакторами «нецензурные» строчки из моего сегодняшнего стихотворения «Им» (т. е. «декабристам»), которое я вчера ночью написала и сегодня напечатала в «Вечернем Звоне».
Горький…Писатель, издатель почти преступник. К нему сегодня пришла сестра этого несчастного Шингарева, а он ее выгнал. И сказал Ив. Ив-чу (с какими глазами?), что «вот если б ЛенинЛидер партии большевиков был в этом положении, я бы помог, а Шингареву помогать не хочу». Очень серьезные проекты о смертной казни. Хотят начать со своего ШнеураВладимир Шнеур — офицер, издатель газеты «Военный голос». Участвовал в захвате Ставки на стороне большевиков и в мирных переговорах с немцами. Арестован как агент охранки. (ловкий ход!), а потом уж нескольких кадет… Читать далее
Продолжают свое. Строят «винно-кадетские» заговоры, — погреба-то утихают, сейчас последние дограмывают. Судили графиню Панину в «военно-революционном трибунале»… и… ей-Богу кажется — все это «нарочно»: оперетка, гейша эдакая трагическая. (Никогда в жизни я не ставила столько слов «в кавычках». И все так пишут. Это потому, что и вся наша жизнь стала «жизнью» — в кавычках».) С Шингаревым еще случилась на днях потрясающая по глупости и досаде история. Неслыханный анекдот — из области трагедии. Девица Кауфман из канцелярии кадетского ЦК, поклонница Шингарева, выпросила себе свиданье с ним и понесла ему коржики. Читать далее
Занималась «Вечерним Звоном» (такую газетку выпускали в типографии «Речи») и сюда не заглядывала. Да и все то же. Погромы и стрельба перманентны (вчера ночью под окнами так загрохотало, что я вздрогнула, а Дима пошел в караулку). Но уже все разгромлено и выпито, значит, скоро утихнет. Остатки. На Юге война, кажется, не только с казаками, но и с Радой. Большевики успели даже с Викжелем поссориться. В Москве ввели цензуру. Они зарываются… или нет? Немецкие войска все прибывают, кишат не стесняясь. Германское посольство ремонтируется.
Если б не скука — можно бы, ничего, подождать. Но утомительное мелькание гигантских гадостей особенную наводит скуку — зевотно отвратную.
88 современных стихотворений, избранных ГиппиусПоэтесса
Конечно, писатель познается не по тому только, что пишет он сам, но в известной мере и по тому, что для него наиболее ценно из написанного другими; «пристрастия» художника порою не менее говорят нам о его душе, чем его собственные создания. Гиппиус — писательница, справедливо ценимая многими, и потому далеко не лишено интереса узнать, какие произведения современной поэзии она наиболее любит, какие авторы, какие мотивы ей ближе других. Читать далее