Проливается кровь, а дамы надевают бриллианты. Ну, а если бы они их сняли, кровь перестала бы проливаться?
Они слились с Ивановым-РазумникомЛитературный критик, писатель и ЛуначарскимБольшевик в «Знамени труда»: ИвневПоэт, переводчик, ЕсенинПоэт, один из основателей имажинизма, КлюевПоэт, БлокПоэт, Ремизов, Чернявский, Ляндау. Завидно ли мне? Я не кадетский и не пролетарский. Ни в тех, ни в сех — и никто меня не хочет.
Разбукетилось небо к вечеру,
Замерзло окно…
Не надо весеннего ветра,
Мне и так хорошо.
Читать далее
Шаги
Твои шаги в затворенном саду
И голос горлицы загорной: «Я приду!»
Прямые гряды гиацинтов сладки!
Но новый рой уж ищет новой матки,
И режет свежую пастух дуду.
Читать далее
Смерть
В крещенски-голубую прорубь
Мелькнул души молочный голубь.
Взволненный, долгий сердца вздох…
Его поймать успел ли Бог?
Читать далее
Солдаты идут с музыкой, мальчишки ликуют. Бабы ругаются. Теперь ходят свободно, с грацией, весело и степенно, чувствуют себя вольными. За одно это благословен переворот.
Слоями розовыми облака опадали.
Вечер стих, но птицы еще не пели.
Золотой купол был апостольски полон,
и не проснувшееся с горы было видно море.
Зеленоватые сырые дали
ждали
загорной свирели,
и непроросшие еще гребни волн
к утру не вызывал звук.
Читать далее
София
В золоченой утлой лодке
По зеленому пространству,
По лазури изумрудной
Я ждала желанных странствий.
И шафранно-алый парус
Я поставила по ветру,
У кормы я прикрепила
Вешний пух пушистой вербы.
На расплавленном просторе —
Благостно и светозарно,
Но одна я в легкой лодке:
Сестры, братья — все попарно.
На престоле семистолбном
Я, как яхонт, пламенела
И хотеньем бесхотенным
О Тебе, Христос, хотела!
Читать далее
Демократические газеты призывают к гражданской войне. Какая сволочь. Сплошная истерика.
Действительно, все в их руках, но все от них отступились и они одиноки ужасно. Власти они не удержат, в городе паника. Противные буржуи и интеллигенты все припишут себе, а их — даже не повесят. Идут Керенскийпремьер-министр, КорниловГенерал, Верховный главнокомандующий, Каледин, чуть ли не СавинковРеволюционер, публицист. С кем только, интересно знать. Кто-то был. Да, Ленечка. Хорошо рассказывал о Зимнем дворце. Почти большевик. Опять не исполнится надежда простых, милых, молодых солдатских и рабочих лиц.
Чудеса свершаются. Все занято большевиками. Едва ли они удержатся, но благословенны. Конечно, большинство людей — проклятые паники, звери и сволочи. Пришли ПетниковГригорий Петников — поэт-футурист. и АртурКомпозитор Артур Лурье.. Артур кисел, а Петников страшно мил и привлекателен. Пили чай. Потом пошли к Брикам. Тепло и хорошо. МаяковскийПоэт-футурист читал стихи. ЮрПисатель и художник Юрий Юркун.. что-то зауныл. Вообще, дела наши нехороши. «Привал«Привал комедиантов» — литературно-артистическое кабаре, существовавшее в Петрограде с 1916 по 1919 год.» совсем в отчаяньи. На улицах тепло и весело. Дух хороший.
Топились печи. Юр. выспался. Сведенья: банк занят, парламент распущен, Керенский бежал. Премьер – Ленин, иностранных дел – Троцкий. Объявления к народу уже от большевиков. Пальба.
Опасно и тревожно. Я люблю все-таки такие дни. Ничего нигде нет.
Дорогой Михаил Алексеевич, посылаю вам книги — буду очень очень благодарна, если вы пришлете мне еще почитать романы Ренье. Дорогой друг, приходите среди недели. Буду ждать вас.
Кузминпоэт воспевает революцию, «похожую на ангела в рабочей блузе», Сологуб, до революции преследовавший «только тевтонов», ныне «высоко держит знамя пролетариата», Городецкий, написавший «Сретение царя», чуть ли не переделывает его в «Сретение Церетели», и даже мой МандельштамПоэт продал свой пацифисткий «Зверинец» по 1 рублю за строку в «Новую жизнь», успев при прежнем режиме — у Донова — прочесть его светлейшему князю Волконскому, явному другу Штюрмера. Так-то меняются времена.