Беляев. Позвольте к вам обратиться с просьбой. Когда нам говорил министр юстиции об учреждении Чрезвычайной следственной комиссии, он сказал так, — я отлично помню, это было 22 марта, — он сказал, что мера пресечения будет изменена. Я бы покорнейше просил об этом, я здоровье потерял. Вы не можете представить, до какой степени я теперь скверно себя чувствую. Я даю честное слово, я не преступник в моих действиях. Я мог сделать ошибку, упущение, но, конечно, преступного ничего. Я знаю это и совершенно спокоен. Конечно, у каждого различные точки зрения, можно подойти различно к каждому распоряжению, к каждому факту. Я попросил бы, нельзя ли, пожалуйста, как только окажется возможным, изменить меру пресечения относительно меня. Вы имеете дело, я вам даю слово, не с преступником. (Обращаясь к председателю.) Вы меня не изволите знать, но в Москве, может быть, слышали обо мне. Ко мне постоянно обращались — председатель городского союза, председатель земского союза…
Председатель. Вы пока за нами не числитесь.
Беляев. Министр сказал: «Я вас передаю в распоряжение Верховной следственной комиссии, так что завтра, послезавтра — это значит 23–24 марта — мера пресечения будет изменена». Я с 22 марта каждый день ожидаю.
Председатель. Я сомневаюсь, чтобы вам министр сказал категорически, что относительно вас мера будет изменена.
Апушкин. Скажите, вы встречались с Распутиным?
Беляев. С Распутиным я не встречался.
Апушкин. Вы его видели где-нибудь или нет?
Беляев. Я его видел. Он выразил желание приехать ко мне. Это было в январе или феврале 1916 года, когда я был помощником военного министра. Я совершенно не знал, что это за Распутин и какая его роль.
Апушкин. В январе 1916 года вы не знали о роли Распутина?
Беляев. Совершенно не знал.
Председатель. Чем объясняется, что вы не знали того, что знала вся Россия?
Беляев. Я должен сказать, что я исключительно занимался всегда своим делом. У меня никаких интересов посторонних не было. Во время войны я исключительно занимался делом и личной жизнью не жил совсем. Я потом только узнал этого господина.
Председатель. Когда вы узнали, что это за господин?
Беляев. Откровенно говоря, узнал только тогда, когда стал читать о нем в газетах. Да и теперь скажу, что мало знаю.
Председатель. Он изъявил желание видеть вас в январе 1916 г.?
Беляев. В январе 1916 года. Ко мне постоянно целый ряд лиц обращались как к помощнику военного министра. Как помощник военного министра и начальник генерального штаба я массу лиц должен был принимать, и однажды мне доложили, что меня желает видеть Распутин. Я его видел, он в общем был три или четыре минуты.
Председатель. Значит, вы его приняли?
Беляев. Это единственный раз, когда я его видел. Перед этим я получал записки. Когда первый раз доложили, что пришла какая-то дама, я сказал, что принять не могу, я занят. Тогда мой секретарь дает письмо. Я смотрю — что такое — насмешка? И потом читаю: «милый, дорогой, выслушай… Григорий». Помню, я с секретарем разбирал, что это за записка. Я помню, он был у меня три минуты, просил разрешения присылать записки, если что нужно. Я говорю: «Пожалуйста; но я не могу делать, когда просят незаконно». Я по этому поводу должен сказать, что я ни одной просьбы его никогда не исполнил. Помню даже, однажды я был страшно занят, вдруг является одна дама и просит, чтобы я ее принял. Вы отлично знаете дамские просьбы. Постоянно личные вопросы. Сначала говорит по телефону: «Примите от меня письмо». Я говорю: «Пришлите его». — «Я не могу прислать, я должна лично передать». Я говорю: «От кого?». — «От Распутина». Я говорю: «Сударыня, как вам не стыдно беспокоить меня такими вопросами». Оказывается, просила избавить от воинской повинности какого-то студента.
Апушкин. Вы для Распутина ничего не сделали?
Беляев. Я могу это под присягой показать. Совесть у меня в этом отношении совершенно чиста.
Председатель. Все-таки остановитесь на этой самой беседе вашей с Распутиным, хотя бы и кратковременной. Зачем он к вам приезжал? Вы расстались с тем, что, если что будет нужно, он будет к вам присылать, и вы сказали: пожалуйста. Но сущность беседы в чем заключалась?
Беляев. Дело в том, что я еще за несколько лет до войны встречался в доме моего брата с Вырубовой.
Председатель. Как прикажете отнестись к вашим утверждениям, что вы до самой смерти Распутина не знали, какую он роль играет в русском государстве?
Беляев. Это в высшей степени трудно сказать. Я лично считаю, что содействовал не для Распутина. Я сказал, что я совершенно не знаю, какую роль играл Распутин. Я отлично знал, что есть Распутин, какой-то старец, как говорили, и я помню, когда его встретил, я увидел, что он вовсе не старец, но я думал, что это благочестивый человек. Между тем, потом я узнал, что он вовсе не благочестивый.
Председатель. Чем объясняется, что вы, живя в Петрограде, где два миллиона жителей, где все знают благочестивые свойства этого старца, что вы, человек, получивший высшее образование, вы один считаете, что Распутин — это благочестивый старец? Чем это объясняется?
Беляев. У меня осталось одно в памяти, что стрелок Дмитрий Распутин — не сын Распутина, а брат, мне это сказал Ломан.
Председатель. Вот видите, даже такая маленькая подробность осталась у вас в памяти. Ходатайствуется о передаче его в распоряжение петроградского уездного воинского начальника, а ваша резолюция — «к исполнению в распоряжение царскосельского воинского начальника», вы его прямо в Царское Село.
Беляев. Он не знал, каким образом это делать, он просил перевести его сюда для назначения «санитаром в один из поездов»: поезда императрицы находятся в ведении царскосельского воинского начальника.
Председатель. А вы не считали обязанностью русского генерала, когда выдвигается требование, для удовлетворения которого нет в наличности данных, а есть только желание, хотя бы и генерала Воейкова, хотя бы императрицы, — вы не считали долгом русского генерала ответить отрицательно на такое ходатайство? Позвольте, ведь не один Распутин, и другой, и третий тоже ходатайствовали, вероятно, о переводе в санитары? Какое отношение ваше было к другим?
Мне хочется сказать всем, кто истерзан жестокими пытками действительности и чей дух угнетен, — мне хочется сказать им, что даже в эти дни, дни, грозящие России гибелью, интеллектуальная жизнь страны не иссякла, даже не замерла, а, напротив, энергично и широко развивается. Читать далее
Идет дождь. Туман. Холодно. Здесь невероятная дыра, полная просто нелепостями. Прислужьи забастовки. Трусящие, но грабящие домовладельцы. Тоже какой-то «солдатский совет». Милы — дети, гимназистки и гимназисты. Только они светло глядят вперед.
Милая Аля, Вера мне передала то, что ты сказала, и мне стало жалко тебя и себя. Я тебя недавно видела во сне. Ты была гораздо больше, чем сейчас, коротко остриженная, как мальчик, в грязном платье и грязном фартуке. Но лицо было похоже. Ты вбежала в комнату и, увидев меня, остановилась. «Аля! Разве ты меня не узнаешь?» — спросила я и мне стало страшно грустно. Тогда ты ко мне подошла, но была какая-то неласковая, непослушная. И Ирину я видала во сне, точно она уже выросла, и у нее зеленые глаза, и когда на них смотришь, они делаются похожи на крылья бабочки. Аля! Читать далее
Между Керенскимпремьер-министр и Милюковымлидер партии кадетов происходит генеральное сражение по вопросу о знаменитой формуле «мир без аннексий», и так как большинство министров находится на стороне Керенского, то я не буду удивлен, если Милюкову придется уйти. Это будет во многих отношениях потерей, так как он является представителем умеренного элемента в кабинете и держится вполне здоровых взглядов по вопросу о войне, но он пользуется столь слабым влиянием на своих коллег, что никогда не знаешь, окажется ли он в состоянии осуществить на деле то, что обещает. Читать далее
В отмену, изменение и дополнение подлежащих узаконений постановить:
Взамен наружной полиции учредить милицию на основании прилагаемых при сем правил. Ассигнования, назначенные на содержание чинов и канцелярий наружной полиции в 1917 году из средств Государственного казначейства, передать в распоряжение подлежащих уездных земских и городских общественных управлений на содержание милиции. Читать далее
Поездки в Выборг напоминают мне историю с Марьиной слободой в городе К. Была такая Марьина слобода, которая вдруг прославилась тем, что живут там самые трезвые мещане и самые красивые, добродетельные девушки и жены. Читать далее
Понедельник, 30 апреля. Сегодня ГосударьРоссийский император приветствовал меня словами: «Здравствуйте, дорогой коллега!» — он только что дал первый урок Алексею НиколаевичуНаследник российского престола. То же спокойствие и желание оказать ласку всем, разделяющим его тяжелую участь. Он для всех нас пример и ободрение. Читать далее
Невольно вспомнился праздник 1-го и 2-го стрелковых полковПраздник 1-го и 2-го стрелковых полков отмечался 30 апреля по новому стилю, в день преподобных Зосимы и Савватия Соловецких.; но никакие гласы человеческие и трубные не огласили сегодня стены Большого дворца. С 12 час. до завтрака дал АлексеюНаследник российского престола урок географии. Гулял и работал с ТатьянойВторая дочь Николая II, погода была ясная и потеплее.
Сегодня Цесаревич мне рассказал: «Папа устроил нам экзамен. Остался очень недоволен и сказал: “Чему же ты научился?”». Юные девицы предложили свои услуги в качестве учительниц, а венценосные родители последовали их примеру. Император взял на себя задачу преподавать историю и географию, Императрица — закон Божий и немецкий язык, Иза — английский, Настенька — историю искусств и музыку. Это очень хорошо, так как занимает их и вносит культурную струю в их демократизированный быт. Это заметил даже один из младших офицеров, которые поочередно охраняют Императора. Он полагает, что они всего лишь сошли с пьедестала, и Государь постепенно привыкнет к своему теперешнему образу жизни, если только ему будут позволены его привычки, его прогулки, чай в пять часов вечера и другие трапезы.
На паровой мельнице намолол 5 пудов.
Анархия поднимается и разливается с неукротимой силой прилива в равноденствии. В армии исчезла какая бы то ни было дисциплина. Офицеров повсюду оскорбляют, издеваются над ними, а если они сопротивляются, их убивают. В администрации — такой же беспорядок. Начальники потеряли всякий авторитет в глазах своих служащих, которые, впрочем, большую часть своего времени заняты словоизвержением в Советах или манифестациями на улицах. Читать далее
Мне очень беспокойно, и я хотела бы с тобой быть, помочь тебе в это головоломное время… Теперь я уже боюсь, чтобы ты оставался здесь, ведь грозят ленинскими действиями многие рабочие. Если тебя убьют, Лала, я тоже скапучусь — это я опять чувствую. Я тебя очень люблю.
Мне нужно побыть одному и помолчать. В Москве эти дни неприятно — отчаянный ветер и временами снег, снег, снег… мало что трогает, кроме снега. Впрочем, я валандался по уборным и коридорам, говорил с разными театральными людьми. Всем тяжело. Пусть, пусть еще повоюет Европа, несчастная, истасканная кокотка: вся мудрость мира протечет сквозь ее испачканные войной и политикой пальцы — и придут другие, и поведут ее, «куда она не хочет».
Сегодня вечером (скоро вот уже) еду в Петербург. В «начало жизни» я почти не верю. Поздно.
Из письма солдата из Сибири: «…Дорогая сестра. Я прошу вас приложить свою гуманность и напречь последние силы и всеми средствами стремиться к организации страны. Хотя действительно: войско все на стороне народных представителей. Войско и без организации хорошо понимает, в чем дело. Кому не надоело то гнилое правительство, которое рухнуло бесследно. Все солдаты жалеют, почему так долго не повесют Николая II и его проститутку. Прости за выражения. Ведь они надоели, даже о них и говорить неохота».