Массовое желание попасть в лазарет, каковое наблюдается сейчас, наводит на весьма печальные размышления — не есть ли это скрытое дезертирство. Если открытое дезертирство составляет преступление, то скрытое, обманным способом использованное дезертирство, как симуляция болезни, есть уже позор.
Воскресение. Наконец первый теплый день. Похоже на весну. Собрали деревней 29 рублей на поддержание армии и нового правительства.
В другой обстановке провели мы 21-ю годовщину коронации! Погода была отличная, 15° в тени. До обедни погулял с АлексеемНаследник российского престола. Днём от 2 час. до 4½ час. провели в саду; катался на байдарке, в шлюпке, поработал на огороде, где готовятся новые грядки, и ещё на острове.
Завтра опять будет очень ответственный день, я буду и во дворце, и в крепости... Я надеюсь пока удержаться здесь, хотя меня опять треплют (скучно описывать возникшую обо мне переписку). У меня очень напряжены мозг и нервы, дело мое страшно интересно, но оно, действительно, трудное, и берет много времени и все силы. Время такое, положение такое, что не знаешь, что завтра будет; все насыщено электричеством, и сам насыщен, и надо иногда, чтоб был рядом такой, которому веришь и которого любишь.
Нужно помнить, что все — в нас, все — от нас, это мы творим все факты, все явления. Истинная суть и смысл культуры — в органическом отвращении ко всему, что грязно, подло, лживо, грубо, что унижает человека и заставляет его страдать. Нужно научиться ненавидеть страдание, только тогда мы уничтожим его. Нужно научиться хоть немножко любить человека, такого, каков он есть, и нужно страстно любить человека, каким он будет.
Пошли на Васильевский к Яковлеву. У Яковлева мило, тихо в мастерской, показывал свой собственный масляный портрет, наброски с Шаляпинаоперный певец в «Дон Карлосе», потом бесчисленное количество акварелей эротических, русских бытовых рисунков, зверей, отхожу от него.
Снова приехал на дачу и опять погрузился в музыкальные занятия, зеленые прогулки и чтение Шопенгауэра. Его «Афоризмы житейской мудрости», «Парерга» и «Паралипомена» я читаю второй раз, отчеркиваю карандашом и не могу от них оторваться. Для телескопа белые ночи стали совсем неприятными: появляются лишь самые крупные звезды. В промежутках между музыкой, чтением, астрономией и прогулками я отдыхал, курил английские и египетские папиросы, ел шоколад и вообще предавался кайфу, чувствуя себя превосходно.
Светлый день. Тоскую по тихой свободе, по звукам сладким и молитвам искусства и красоты, неодолимо тянет припасть к моей родной земле. На днях приезжал на фронт и в армию Керенскийпремьер-министр, от которого более легковерная публика ожидает с нетерпением обещанного им насаждения «железной дисциплины» и применения «во всей строгости законов» в развалившихся войсках; но — увы! — пока еще ничто не предвещает этого; очевидцы рассказывают, что новый наш народный военный министр прибыл в шикарном поезде. Читать далее
Был на островах. Встретил там одного служащего из канцелярии, жалкого, забитого, неприятного. В нем какая-то удивительная смесь нафабренного нахальства с униженной забитостью. У него всегда (теперь немного суше) мокрые руки, и в канцелярии он избегает здороваться со всеми из-за этого и жмется всегда вдоль стены. И вот, когда я встретил его на островах (сегодня воскресенье), я вдруг почувствовал какое-то (отвратительное) движение в душе. Приблизительно мои мысли (помимо моей воли) текли так: 1) какая мерзость, буду же откровенен (это про поклоны); 2) не надо выходить из дома в воскресенье, всякая дрянь.
Ночью нам нездоровилось, другими словами сказать: «мы поехали в Ригу«Поехать в Ригу» — эвфемизм «стошнить». Существует две версии происхождения: 1) от созвучия со словом «рыгать»; 2) намек на последствия, вызываемые путешествием по морю в Ригу.». Мама думает, что мы съели плохие конфекты.
С уничтожением нашей старой цензуры, не в меру стыдливой и благочестивой, открывается возможность опубликовать немало бывших до сих пор под запретом материалов по русской истории вообще и по истории литературы в частности. Изданная Бродским книга — одна из первых ласточек грядущей историографической весны. Г-н Бродский впервые полностью напечатал поэму «Поп», из которой ранее печатались только отрывки. О том, кто ее настоящий автор, существует целая литература.
Читать далее
Старики и старухи. Бритый, стройный старик всегда немножко старинен, всегда немножко маркиз. И его внимание мне более лестно, чем внимание любого двадцатилетнего. Выражаясь преувеличенно: здесь чувство, что меня любит целое столетие. Тут и тоска о его двадцати годах, и радость за свои, за возможность быть щедрой — и вся невозможность. Есть какая-то песенка Беранже:
…Взгляд мой зорок…
Но тебе двенадцать лет,
Мне уж сорок.
Читать далее
Мне сказали, что моя идея великолепная, но нужно доложить Верховному Главнокомандующему Брусилову и посоветоваться с ним. Я вместе с Родзянкой поехала в Ставку Брусилова… Брусилов в кабинете мне говорил, что надеетесь ли вы на женщин и что формирование женского батальона является первым в мире. Не могут ли женщины осрамить Россию? Я Брусилову сказала, что я сама в женщинах не уверена, но если вы дадите мне полное полномочие, то я ручаюсь, что мой батальон не осрамит России… Брусилов мне сказал, что он мне верит и будет всячески стараться помогать в деле формирования женского добровольческого батальона.
Однако мои расчеты не оправдались. Несмотря на падение самодержавия, война еще не закончилась и пехотных прапорщиков продолжали посылать на убой.