Дорогая Надя!
Целыми днями заседали и писали резолюции и телеграммы; потом пришлось мне ехать на короткое время в Берн и лишь теперь могу сесть писать тебе. Ленинцы уезжают, и мы остаемся еще в худшем положении, чем были, ибо, с одной стороны, их проезд несомненно вызовет шум о «соглашении с немцами», а с другой, питерцы, увидав, что они приехали, подумают, что и мы, вероятно, также проедем, и не станут беспокоиться о нашей судьбе. Настроение поэтому у нас кислое и все ухудшается по мере того, как умножаются сведения о разных патриотических выступлениях, якобы совершенных Чхеидзе, Скобелевым и др. меньшевиками.
Сообщающие об этом корреспонденты такие явные жулики, что вполне возможно, что ни слова правды в этом нет, а просто выдергиваются из контекста неловкие в худшем случае фразы, которым противоречит весь смысл речи или статьи. Но все-таки сомнения закрадываются, и сознание бессилия помешать возможному большому сдвигу в сторону «революционного патриотизма» страшно угнетает. Чем позже удастся лично вмешаться в этот хаос, тем труднее будет внести свое, не действуя по методам Ленина и Троцкого, то есть не образуя сразу свою «церковь», что мне, конечно, претит. При этом полная оторванность и почти уверенность, что мне, наверное, были посланы телеграммы, которых какая-нибудь цензура не доставила…
Твое решение оставаться, если нам удастся выбраться, считаю целесообразным, и не столько в силу условий переезда (они, может быть, будут сносны), сколько потому, что предвижу в России очень тяжелое время в смысле продовольствия: цитаты из газет, приводимые корреспондентами, подготовляют публику к острой нужде во всем необходимом. Для детей могут создаться очень тяжелые условия.
Все еще, кроме газет, ничего не читаю и не могу работать. Нервы очень напряжены. История с большевиками не вызвала, правда, большого раздражения: очень уж заметно, что им самим немного неловко и что они чувствуют, что совершают пакость вообще и по отношению к остальным в частности...
Присланные тобою деньги, за которые благодарю, сохраню в верном месте, чтобы затратить именно на экипировку. Впрочем, шляпу куплю в первый свободный день. Ты не знаешь, что по случаю революции у меня состоялось «возобновление дипломатических сношений» с Рязановым, который теперь дружески беседует со мной при каждой встрече…
Целую крепко. В случае отъезда устрою, чтобы повидаться.
Твой Юлий.
Народ торжественно хоронит
Ему отдавших жизнь и кровь,
И снова сердце стонет,
И слёзы льются вновь.
Но эти слёзы сердцу милы,
Как мёд гиметских чистых сот.
Над тишиной могилы
Свобода расцветёт.
Есть великие дни в жизни человечества, что красной чередой потянутся как всенародный праздник через долгие века. Есть дни, что равны векам в истории человечества и говорят о том: как бы крепко ни закрепостили народ насилие, гнет, произвол — настанет час, когда великая, непобедимая, несокрушимая сила — дух братского единения рабочих, тесно сплетающийся с революционной волей обездоленных масс, могучим всплеском народного гнева, натиском геройски восставшей демократии, опрокинет старый, изживший порядок. Сегодня — день похорон геройских жертв русской революции, сегодня — день радостно-скорбного торжества. Читать далее
Все лавки, торговые дома, банки и учебные заведения не функционируют. Трамвайное движение прекращено на весь день. Рабочие считают, что в похоронной процессии примут участие около миллиона народа. Опубликован церемониал похорон. Приняты меры к охране порядка и общественной безопасности. Были слухи о предстоящих грабежах и погромах на окраинах.
Сотни тысяч народу на улицах, стройные колонны, красные знамена, красные гроба павших в дни борьбы за политическую революцию. Среди сотен тысяч вышедших сегодня на улицы — в одни колонны внешне слиты, но внутренне резко отделяются друг от друга, как спирт от масла, представители революционной демократии и примкнувшей к ним всегда реакционной обывательщины. Раньше или позже — они разойдутся в разные стороны. И чем скорее это будет — тем будет лучше для каждой из сторон.
Услышав звуки военного оркестра и топот множества ног, мы кинулись к окнам и увидели похоронную процессию, двигавшуюся по заснеженным аллеям парка. Но это были не обыкновенные похороны: хоронили солдат, убитых в Царском Селе в первый день революции. То были красные похороны: гробы обтянуты кумачом, провожающие в кумаче, повсюду развеваются красные флаги. Издали процессия походила на реку крови, которая медленно текла по парку. Повсюду лишь два цвета — красный и белый. Суеверный усмотрел бы в этом зрелище недоброе предзнаменование. И действительно, сколько невинной крови будет пролито! Едва ли снег был белее душ молодых и прекрасных людей, которые ныне у Престола Всевышнего, Который воздаст каждому по делам его!
В 11½ часов присутствовал в церкви Театрального училища на панихиде по павшим за свободу России в революционные дни. Присутствовали служащие в Дирекции и воспитанницы и воспитанники Театрального училища. Читать далее
Сегодня похороны. Только по телефону знаю, что все идет в большом порядке. Сама не иду. Нет физических сил, да и Вильямс сегодня свалился больной. Нельзя отойти. Но и без него я тоже не собиралась. Что-то в этом было шумное, не благоговейное, что многих из нас заставляет сдерживаться. За эти четыре недели революции мы часто думали, что погибнем. Или, как говорил Шаховской: «Мы, в Москве, каждый вечер думали, что все пропало, и каждое утро, просыпаясь, опять видишь — все стоит крепко».
Пораженная, я наблюдала за этой процессией, которая медленно разворачивалась, соблюдая строжайший порядок и церемонию. Здесь была старая Россия, которая в необычно видоизмененной форме изображала свое прошлое, славное и трагическое, и выражала свою надежду на лучшее будущее. Это настроение, непонятное для меня, пронизывало весь Петроград. В Пскове, где преобладали военные, господствовала растерянность и тревога.
Автономия сейчас всюду. Даже уголовные преступники в тюрьмах захотели автономии, постановили сами выбирать себе надзирателей. Неудивительно, что и по отношению к театрам тоже возбудился вопрос о приложении принципа автономии, т.е. «самоуправления». В грубых чертах схема такой автономии заключается в том, что артисты данного театра составляют «коллегию», которая пополняется путем кооптирования в нее новых членов и управляется выборными лицами. Читать далее
Дорогой Саша! Сейчас прочел об избрании тебя академиком, о чем слышал предположительно еще с месяц назад. Забыл сказать тебе. Поздравляю. БунинаПисатель такое избрание немного подпортило, связало. Тебя не испортит: ты уже привык к почету, не накрахмалишься от этого. Думаю, что теперь это избрание тебе нужнее, чем было бы месяц назад, ввиду переходного состояния Малого театра. Обнимаю. Твой Вл.Немирович-Данченко
Правление университета по просьбе слушателей академического отделения организовало эпизодические курсы по вопросам текущего момента. Вчера была прочитана первая лекция прив.-доц. Устиновым на тему «Учредительное собрание» и г. Васютиным по истории революции с параллельным освещением ее на Западе и у нас. Лекции будут продолжаться на 6-7 неделях Великого поста, на Пасхальной и Фоминых неделях.
Видела из окна, как государь гуляет с дочерьми и Валей. Они меня заметили и кланялись. Сегодня в городе большая манифестация, вызванная похоронами жертв войны на Марсовом поле. Боюсь, как бы не было беспорядков. Нет почты из-за этого торжества.