7 апреля 1917. Новый Сатирикон

Без вымысла

Проект 1917 — это события, произошедшие сто лет назад и описанные их участниками. Только дневники, письма, воспоминания, газеты и другие документы.
Проект начинается 14 ноября 1916 и заканчивается 18 января 1918.

Новый Сатирикон

Сегодня, перебирая бумаги на письменном столе, я нашел совсем свежую, еще не успевшую пожелтеть по краям бумажку, на которой было изображено печатно и от руки следующее:

Дело 1916 г. № 22.

Подлежит выдаче.

Повестка

Аркадию Тимофеевичу Аверченко. Жител. Петроград, ул. Гоголя, дом № 9. Судебный следователь 1 уч. Челябинского уезда вызывает в камеру свою, находящуюся в г. Челябинске, Азиатская ул., д. Стегалова, на 28 число февраля 1917 года к 12 часам утра в качестве обвин. по делу по обвинен. Вас по 1535 ст. уложен. о наказан. для примирительного разбирательства.

И.д. судебного следов. Серов

Явится с повесткой

И тут я только впервые ясно почувствовал, что именно такое свершилось…

Вот вам совсем свежая бумажка, которая берет меня за шиворот и тащит в Челябинск на Азиатскую улицу по капризу — кого? Какого-то челябинского исправника, о котором я на страницах «Нового Сатирикона» не совсем почтительно отозвался.

И я должен был бы, обязан был бы бросить все свои дела и скакать сломя голову в далекую Сибирь только потому, что какой-то совершенно неизвестный мне «царский слуга» — может быть, полуграмотный, может быть, пьяница и неумный — обиделся на меня и решил задать столичному журналисту перца.

Вот эта бумажка передо мной. Пожалуйте, господин Аверченко, на сибирский экспресс и скачите в город Челябинск, Азиатская улица, дом Стегалова.

Хорош я был бы действительно, если бы потащился на Азиатскую улицу, дом Стегалова.

Бумажка совсем свежая, а что она сейчас такое? Где теперь «по указу Его Величества»? Где теперь этот строгий исправник? Где ты, голубчик? Болтаешься ли ты, замерзший, задеревеневший совсем, с выкатившимися глазами на каком-нибудь челябинском дереве иждивением и хлопотами скорых на руку челябинцев или пощадили они тебя, давши легкого раза в спину, и пошел ты по кипящим народом улицам, вздев в розетку красную петлицу и снисходительно прикладывая дрожащую руку к козырьку при первых же звуках бодрой революционной «Марсельезы»?

И, может быть, попадет тебе в руки этот номер журнала, а ты прочтешь все о тебе написанное и покрутишь скорбно толстой, красной, в складках шеей: «Эх, жаль, ушел ты, Аверченко, из моих рук. Уж показал бы я тебе, голубчику, как на исправников гадости выводить! Лучины бы из тебя нащипал, из Аверченко!».

Господа читатели! Да ведь что же это такое, а? Ведь совсем свежая бумажка, а я республиканец, и мне начхать на всех исправников настоящего, прошедшего и будущего!.. Да что исправник! Губернаторов громко и смело посылаю ко всем чертям! Ур-ра! Я, можно сказать, такой человек, что я и царя нашего, Николая Александровича Романова, всероссийского самодержца, презираю и считаю его формальным ничтожеством.

Смотрите, в какое я неожиданное оживление пришел и почему бы кажется? Повесточку еще совсем свежую, не тронутую тленом и червями, на столе раскопал. И возрадовался дух мой, и заскакал я аки козел на зеленой лужайке.

Странно: и войска я видел, идущие с красными знаменами к Государственной думе, и студентами-милиционерами вместо полиции на перекрестках любовался, и статьи, обличающие бывшую царицу как предательницу русского народа читал, а все это как-то скользило по моей поверхности, не задевая сознания, не задевая того, что плотно и убористо во мне сжалось в одну монолитную массу за 36 лет моей жизни.

И вдруг — на пустяке, на бумажке величиной с ладонь — доспел, дозрел я. И тут же раз навсегда почувствовал и ахнул:

— Господи, Боже мой! Да ведь свободен я! В какое же время я живу, Господи сил!

И раскрылись какие-то двери, и хлынул веселый розовый поток, затопивший сознание до краев:

— Я полномочный русский гражданин, равный среди равных сын нашей Великой России! Что, Николай Александрович! Не угодно ли принять вам сей финик?

II.

Странное дело: я не знаю почему, но чаще, чем нужно, мои мысли обращаются к бывшему царю.

Я о нем много думаю, часто он снится мне по ночам. А ведь лично мы не были знакомы. Не были знакомы домами, как говорится.

И вы знаете, что меня больше всего пугает и что задним числом щемит мое сердце?

Вот. Мне как-то задним числом страшно, что Николай Александрович, сидя на троне, был не настоящим императором всея Руси, а самым обыкновенным человеком, вот таким, как мы с вами, как прохожий, который сейчас промелькнул мимо моего окна, помахивая тросточкой и постукивая скрипящими глянцевитыми галошами. Может быть, его идеал, этого Николая Александровича, — играть в винт по сотой, разводить в саду на даче цветочки и, приехав с дачи на службу в Петроград (он должен служить помощником столоначальника в департаменте), пойти вечером на Невский, найти там ночную фею и, пригласив ее куда-нибудь на Караванную, изменить с ней боязливо и робко своей сварливой, властной, но увядшей уже от забот и возни с детишками жене.

Может он — бывший царь этот — по характеру и всему складу своему вот именно такой человек! Но тут мне и хочется завопить:

— Позвольте! Да в чем же дело? Как же допустили этого Николая Александровича Перетыкина (не будь у него фамилия Романов — было бы что-то вроде этого), как же допустили его ходить в горностаевой мантии и давать царствующим особам и послам аудиенции?

Почему у Перетыкина горностаевая мантия, когда и ему, и другим удобнее было бы, если бы на его плечах болталось демисезонное пальто, за столом красовалась кулебяка с ливером по воскресеньям и к вечеру собиралось бы общество Флегонта Петровича Чайкина и Василь Семеныча Трепакова — его сослуживцев по департаменту!

Кто допустил такую ошибку, кто облек Перетыкина в мантию и возвел его на трон?!

Какое повальное безумие! Какое длительное безумие.

Как же он царствовал, Николай Александрович Перетыкин? Какое он имел право? Ведь он не профессионал! Как мы все еще не погибли от его правления?!

Ведь это ежели взять с улицы прохожего Флегонта Петровича Чайкина, да посадить его капитаном на броненосец, да сказать: «Вези нас! Правь! Действуй» — так ведь он, Флегонт этот, нас на такую скалу напорет, что и духу от броненосца и от нас не останется.

А ведь тут не броненосцем пахнет, которому и цена-то всего миллионов двадцать! Тут огромная, сложнейшая разноязыкая Россия с запутанной славянской психологией, бытом и тончайшим механизмом народного хозяйства.

Флегонт, милый! Как ты попал на трон?! Нелегкая тебя занесла сюда.

И теперь мы все, как гоголевский городничий, очнувшись от этого наваждения, можем только за голову схватиться.

— И мы тоже хороши! Сосульку, тряпку принять за государственного человека!

Чтобы не быть голословным, я предложу вам проследить все его поведение, поведение этого «царя» со дня отречения от престола. Разве такие цари бывают!

Ему Гучков, волнуясь и спотыкаясь (еще бы! Богиня Клио переворачивает страницу мировой истории), доказывает, что ему нужно отречься от престола, а он? Проявил ли он хоть какое-то величие тирана, обронил ли он хоть одну историческую фразу? Нерон, погибая, воскликнул: «Какой великий артист погибает!». Какие же слова вырвал у Николая только что происшедший мировой катаклизм?

Говорят: сидел он и поглаживал карандашом ус. А потом молча подписал отречение и сказал уже после:

— Ну, и ладно. Поеду в Ливадию, буду цветочки разводить.

Какой же это царь? Это Флегонт Семеныч Перетыкин. Дали человеку долгосрочный отпуск с сохранением оклада — и прекрасно. Кивнул головой и зажил дальше.

Теперь я часто лежу по ночам с открытыми глазами и все думаю, думаю.

«Что этот человек сказал, когда был доставлен после ареста в Царскосельский дворец и впервые (вы понимаете? — впервые после лишения многолетней самодержавной над всей Россией власти) остался наедине со своей женой Александрой Федоровной. Каковы был и его первые слова?»

Ах, почему никто не подслушал их разговора, ведь это же исторические слова!

И совершенно не желая зубоскалить, а относясь к этому вдумчиво и пытливо, могу я предположить, что разговор этих двух царственных особ был такой.

… Николай, опустив голову и заложив руки за спину, медленно вошел в комнату, где его дожидалась императрица.

Увидев его, она встала, сделала два шага и остановилась. Так простояли они друг против друга с минуту, молча, даже не поздоровавшись.

— Ну-с, — молвил наконец государь. — Довольна? Допрыгалась.

Александра Федоровна всплеснула руками и вскричала возмущенным срывающимся голосом:

— Ах, я? По-твоему, значит, я виновата? Так, так… Вали уж на меня, вали. Это на тебя очень похоже.

— А что же, я, по-твоему, виноват?

— Нет не ты? Сосед виноват, да? Вильгельм? Извольте видеть, какой кроткой овцой прикидывается. Тоже царь выискался. Хм! Какой же ты царь, если не учел, не почувствовал даже настроение народа? «Гвардия меня обожает, войско меня любит, чуть не боготворит!» Вот тебе и добоготворились.

— Ну, ты, матушка, уж помолчала бы лучше! Это твой Гришка все наделал… Донянчилась с ним. Тоже святого нашли, истерички несчастные.

— Ты… ты… (пена показалась на губах разъяренной императрицы) Ты… осмеливаешься мне колоть глаза Гришкой? А ты сам разве…

…………………………………………………………………………….

Вот тебе и исторический разговор!

Вот тебе и помазанники Божии…

Да ведь это типичная ссора Флегонта Чайкина с супругой по поводу того, что директор департамента устроил ему, Чайкину, жестокую головомойку за легкомысленное отношение к делу.

Лежу я теперь ночью с открытыми глазами и думаю.

— Что если сбрить ему бороду, изменить форму усов да и послать его в Челябинск в качестве чиновника контрольной палаты. Падут ли ниц челябинцы перед этим помазанником? Что будет делать этот самодержец? Да, Господи Боже ты мой! Будет делать то, что свойственно его ординарной тривиальной чиновничьей натуре: по будням ходить на занятия, по воскресеньям составлять пульку с Флегонтоом Ивановичем и Васильем Петровичем, а жена его в это время за чайным столом, сидя с Макридой Афанасьевной, долго и горячо будут обсуждать достоинства и недостатки соборного дьякона Среброгласова.

Сынок Алеша пойдет к столу и скажет:

— Мамаша, можно взять сардиночку?

— Нельзя. Подожди, когда гости начнут коробку. А то ряд испортишь…

Около двух десятков лет правила нами, умными, свободными людьми, эта мещанская скучная чета…

Кто допустил?

И все молчали, терпели и даже распевали иногда во все горло «Боже, царя храни».

Кто допустил это безобразие и всероссийскую насмешку над нами?

Кто допустил?

Ай-я-яй.

✍ Также в этот день

Москва, Борисоглебский, 6

Уж и лед сошел, и сады в цвету
Богородица говорит сынку:
— Не сходить ли, сынок, сегодня мне
В преисподнюю? Читать далее

, и еще

237 Мне нравится

16 Комментировать

7-й Сибирский армейский корпус

Благовещение! Сколько сладких воспоминаний и ассоциаций у меня связано с этим днем!.. Погода продолжает неизменно стоять прекрасной.

, и еще

90 Мне нравится

6 Комментировать

Верхние торговые ряды

Общество кондитеров-фабрикантов на последнем заседании постановило ввиду недостатка муки и других необходимых продуктов не выпекать к предстоящей Пасхе куличей. Читать далее

Царское Село

В небывалых условиях провели этот праздникБлаговещение Пресвятой Богородицы. — арестованные в своем доме и без малейшей возможности сообщаться с мам'а и со своими! В 11 час. пошел к обедне с ОльгойСтаршая дочь Николая II и ТатьянойВторая дочь Николая II. После завтрака гулял и работал с ними на островке. Погода была серая. В 6½ были у всенощной и вернулись с вербами. АнастасияМладшая дочь Николая II встала и ходила наверху по комнатам.

, и еще

96 Мне нравится

24 Комментировать

Ново-Николаевск

Полное солнца утро. Весна, весна! Слышно, за окнами шумит она, еще белая, вся в снегу, но уже играющая ручьями, петушиными криками, гамом грачей. Вот они, в березах и тополях, над фиолетовыми садами. Читать далее

, и еще

35 Мне нравится

1 Комментировать

Рекомендуемое Все

Игра

Получи новогоднюю открытку из 1917 года

Тест

Где премьер-министр

Тест

Получи свой портрет кисти великого художника

Трансляция

4 дня революции

Игра

Задай вопрос Распутину

Тест

Как критиковать «Бубновый валет»

Тест

Кто ты в 1917 году — великий князь или нищий поэт?

Стикеры

Русский балет

Игра

Поговори с Распутиным

Игра

Не пусти Ленина в Россию

Инфографика

Гид по Романовым

Игра

Восстание началось. Ваша цель – захватить власть

Трансляция

Революция совершилась. Как это было

Инфографика

Карта королевских династий Европы

Концерт Волынского полка

Дневной концерт симфонического оркестра лейб-гвардии Волынского полка, героя революции

Петроград

Мариинский театр

Петроград, Набережная Кутузова, 10

Сегодня пополудни бывший гвардейский Волынский полк, который первый возмутился и коего пример увлек остальной гарнизон, организовал в Мариинском театре концерт в пользу жертв Революции. Зал переполнен. Публика: буржуа, студенты, солдаты. Военный оркестр занимает сцену; солдаты Волынского полка размещены на заднем плане. Читать далее

Нас вводят в левую ложу авансцены, которая была ложей императорской фамилии. Напротив, в ложе министра Двора, собрались все министры в простых пиджаках. Но интерес всего зала сосредоточен на большой императорской ложе против сцены. В ней сидят человек тридцать: старые мужчины, несколько старых дам, лица серьезные, худые, странно выразительные, незабываемые, удивленно озирающие публику. Это герои и героини терроризма: Морозов, Лопатин, Вера Фигнер, Вера Засулич и пр. Я с ужасом думаю о всех физических страданиях и нравственных мучениях, перенесенных в молчании, погребенных забвением, которые представляет эта группа. Какой эпилог для «Записок» Кропоткина, для «Воспоминаний из Мертвого дома» Достоевского!

Концерт начинается «Марсельезой», которая теперь сделалась русским гимном. Зал дрожит от аплодисментов и криков: «Да здравствует Революция». Ко мне обращены несколько криков: «Да здравствует Франция». Затем длинная речь министра юстиции Керенского. Искусная речь, в которой тема о войне затушевана социалистической фразеологией; дикция резвая, отрывистая; жест редкий, неожиданный, повелительный. Большой успех, который вызывает выражение удовольствия на бледном, напряженном лице оратора.

Лишь только кончился антракт, мы вернулись в свою ложу. Шепот симпатии и какого-то благоговения проносится по залу; какая-то безмолвная овация. Это Вера Фигнер появилась на сцене, на месте дирижера оркестра. Очень простая, с гладко причесанными седыми волосами, одетая в черное шерстяное платье с белой косынкой, она похожа на знатную старую даму. Ничто не обнаруживает в ней страшной нигилистки, какой она была некогда, во время своей молодости. Она, впрочем, из хорошей семьи, близкой к знати.

Тоном спокойным, ровным, без малейшего жеста, без малейшего повышения голоса, без единого знака, в котором промелькнули бы резкость или напыщенность, горечь злопамятности или гордости победы, она поминает бесчисленную армию всех тех, кто безвестно пожертвовал жизнью для настоящего торжества Революции, кто анонимно погиб в государственных тюрьмах и на каторге в Сибири. Мартиролог развертывается как литания, как мелания. Последние фразы, произнесенные более медленно, имеют непередаваемый оттенок грусти, покорности, жалости. Может быть, одна только славянская душа способна на такой резонанс. Похоронный марш, тотчас после ее речи исполненный оркестром, как будто служит продолжением речи, патетический эффект которой переходит таким образом в религиозную эмоцию. Большинство присутствующих плачут.

, и еще

28 Мне нравится

8 Комментировать

Вера Фигнер

Петроград

У Леонида Андрееваписатель, журналист есть рассказ: «Стена». За этой стеной, быть может, скрыта цель достижения всего человечества. Стена высока и неприступна. Первая колонна людей, подходящих к ней, цепляется за каменную твердыню, карабкается, обрывается и мертвыми телами падает у подножья ограды. Так одна за другой, все новые и новые толпы людей подходят к роковой стене и гибнут. Груда трупов все увеличивается, и по ней все выше и выше подходят люди к вершине стены. Пришедшие последними легко по телам погибших достигают верха заветной стены и за ней видят далекий горизонт.

Таков был и путь достижения свободы: ценой гибели тех, кто боролся с деспотизмом в предшествующих поколениях, современники видят обновление России. Читать далее

Мы приглашены сюда Волынским полком, потерявшим товарищей в стычках со слугами старого правительства. Третьего дня их торжественно хоронили на Марсовом поле. В продолжение 8-9 часов народная манифестация дефилировала на этом поле. В честь погибших раздавались салюты со стен Петропавловской крепости; той самой крепости, в которой томились декабристы и петрашевцы, поэт Михайлов и Чернышевский; той крепости, в которой умирали от истощения и голода народовольцы, а после них находились в заключении последующие участники революционного движения. На Марсовом поле будет воздвигнут памятник «Борцам за свободу». Но пострадавшие за нее целыми сотнями безвестно легли костьми за тюремными стенами Орла и Владимира, Зерентуя, Акатуя и целых десятков других централов России и Сибири. На небольшой отмели за стеной Шлиссельбургской крепости легли умершие в ней народовольцы. На месте погребения нет ни плиты, ни креста — этой эмблемы страдания. Из одиночной камеры жандармы тайком уносили трупы и хоронили, сравнивая землю так, чтоб место осталось неизвестным.

Так:
Пали все лучшие... в землю зарытые
В месте пустынном безвестно легли.
Кости, ничьею слезой не омытые,
Руки чужие в могилу снесли...
Нет ни крестов, ни оград, и могильная
Надпись об имени павших молчит.
Выросла травка, былинка бессильная,
Землю прикрыла и тайну хранит.
Были свидетелем волны кипучие,
Гневно вздымаются, берег грызут ..
Но и они, эти волны могучие,
Родине весточку в даль не снесут...

Таково стихотворение, написанное мной в Шлиссельбурге в память товарищей, погибших в заточении. Воспоминание о них не перестает жить во мне и мешает полноте той радости, которая одушевляет теперь молодое поколение. В романе Де Костера, который называют библией Бельгии, герой романа, описывающего борьбу Нидерландов против испанского владычества, Тиль Уленшпигель, непрестанно повторяет, говоря о своем отце, погибшем на костре инквизиции: «Пепел Клааса стучит в мое сердце»... Я тоже могу сказать: «Прах погибших стучит в мое сердце».

Я думаю, вы разделяете мои чувства, и, заканчивая речь, предлагаю почтить вставанием память всех, за свободу погибших, всех тайно, медленным голодом, в тюрьмах умерщвленных.

#Вечная память

, и еще

30 Мне нравится

11 Комментировать

Рекомендуемые видео Все

Правительство уже арестовано. Следствие ведет Александр Блок

Кто есть кто в доме Романовых?

Леонид Парфенов о гражданской войне в Москве

Срочная новость. В Петрограде разведены мосты

Большевики захватили власть и сформировали свое правительство

От революции до революции. Как жила Россия в 1917 году

Леонид Парфенов. Речь Ленина

Срочная новость. Большевики захватывают столицу

Константинополь наш!!!

Срочно: обнаружено тело Григория Распутина

работает над картиной «Портрет Дагни Конов»

Кристиания, Ярлсборгвейн, 14, усадьба Экели.

Хуго Балль

читает лекцию о Кандинском

Швейцария, Цюрих

Три вещи до основания потрясли искусство наших дней, придали ему новый облик и поставили перед лицом нового мощного взлета: предпринятое критической философией обезбоживание мира, осуществленное наукой расщепление атома и, наконец, расслоение масс в современной Европе.

Бог умер. Мир развалился на куски. Я — динамит. Читать далее

, и еще

24 Мне нравится

7 Комментировать

Москва, Большой Власьевский пер., 4

Новой России можно поставить тот вопрос, который Вл.Соловьев поставил старой России: «Каким ты хочешь быть Востоком, Востоком Ксеркса иль Христа?». «Востоком Ксеркса» может быть не только звериное самодержавие, но и звериная демократия.

, и еще

30 Мне нравится

8 Комментировать

Петроград

Я был внезапно вызван к Керенскомупремьер-министр в канцелярию тюрьмы. Когда конвоиры привели меня туда, он разговаривал с ПротопоповымМинистр внутренних дел, националист-консерватор. Я вскоре заметил, что Керенский всячески стремится узнать у бывшего министра, получал ли Марков, лидер правого крыла Думы, деньги от правительства для поддержки правых, более консервативной части радикального движения. Протопопов долго пытался уклониться от прямого ответа на этот вопрос; из его высказываний возникала весьма двусмысленная и неопределенная картина. Читать далее

Я сидел между ними и мог видеть в руках у Керенского документы, о содержании которых я был очень хорошо осведомлен и которые ясно показывали, что Министерством внутренних дел были выплачены Маркову определенные суммы денег. При данных обстоятельствах мне казалось бессмысленным уклоняться от истины, и когда Керенский обратился ко мне и спросил, знал ли я, что Марков получал материальное поощрение, я ответил, что в документах, лежащих на столе, содержится исчерпывающий ответ на его вопрос.

Во время допроса Протопопов демонстрировал поразительную робость и неуверенность. Казалось, что он стыдится признаться, что оказывал финансовую поддержку Маркову; это меня тем более удивляло, что я в конце 1916 года честно сообщил о своем мнении, что правительство не может обходиться без помощи патриотических партий и должно, следовательно, ассигновать какие-то суммы, чтобы поддержать их. Насколько я мог судить, не было необходимости держать это в секрете, так как в этом деле не было ничего такого, чего стоило бы стыдиться.

Тем не менее Керенский по этому поводу отчитал Протопопова самым оскорбительным образом, как мальчишку.

#Старая власть

, и еще

16 Мне нравится

4 Комментировать

Петроград, 13-я линия Васильевского острова, 20

Солдат без оружия, жалкий, потрепанный ходит по улице и просит хлеба, говорит, что с фронта. И всего таких еще до революции было два миллиона — сколько их теперь? Работа органическая нигде не налажена, и со всех сторон предупреждают о возможности новой катастрофы. Усиливается раздражение на Совет рабочих и солдатских депутатов.

, и еще

25 Мне нравится

5 Комментировать

Петроград, пл. Искусств, 1, Михайловский театр

На съезде партии «Народной Свободы»

, и еще

9 Мне нравится

2 Комментировать

Петроград, ул. Михайловская, д. 1/7, гостиница «Европейская»

Превращение Дарданелл и Босфора в русский канал, разумеется, трудно было бы совместить со строгим толкованием слов декларации. Но если бы наступили те обстоятельства, при которых стало бы возможным такое превращение, кто бы помнил слова этой декларации и кто бы решился ими аргументировать против России? Другое дело, если бы русское правительство expressis verbis отказалось от тех возможных выгод, которые были ей обеспечены международными договорами, и заявило бы этот отказ другим договаривающимся сторонам. Но этого не было, да и не могло быть сделано Милюковымлидер партии кадетов.

#Константинополь наш

, и еще

10 Мне нравится

6 Комментировать

Судьбы героев 1917

Тест

Князь или поэт — кто ты в 1917?

В Петрограде

В Москве