22 ноября 1917. Русские ведомости

Без вымысла

Проект 1917 — это события, произошедшие сто лет назад и описанные их участниками. Только дневники, письма, воспоминания, газеты и другие документы.
Проект начинается 14 ноября 1916 и заканчивается 18 января 1918.

Русские ведомости

Восшествие на престол «большевистского социализма» Ленина и Троцкого сопровождалось в Петрограде громом пушек, трескотней пулеметов и ружей, поливалось народной кровью, сопровождалось всяческими насилиями, но в сравнении с «коронованием» их в Москве петроградские события меркнут в своей сравнительной незначительности… Расправа его величества Ленина в Петрограде сконцентрировалась в немногих пунктах, и громадный город с миллионами мирного населения остался как-то в стороне, не попал в кровавый водоворот братоубийственного «большевистского праздника»… Там не летали гранаты и шрапнели через весь город, и удаленные от Зимнего дворца жители продолжали жить своей обычной жизнью и, прислушиваясь к разгрому этого дворца, недоуменно спрашивали:

Кто пирует в Петрограде?
У дворца и на Неве?
Почему пальба и крики
И эскадра на реке?!

Иначе случилось в Москве. Здесь «коронация» Ленина, праздновавшаяся в течение целой недели, заткнула на пояс коронацию Николая Кровавого с «Ходынкой».

Приехав в Москву и не зная еще положения политического момента, я отправился в редакцию «Русских Ведомостей», чтобы сдать свою статью. Отворяю дверь и натыкаюсь на солдатский штык. Что за оказия? Где-то вверху визгливо пищит гармоника и слышно подштопывали ее сапогом, взрывы непринужденного хохота и прочее, совершенно несоответствующее храму мысли духа.

— Куда лезешь?
— Ведь, кажется, здесь была редакция…
— Была, да сплыла! Уходи, что ли! Не приказано.
— Кем не приказано?
— Не разговаривай!

Легкое движение штыком, после него объяснение закончилось. Вышел, изумленно посмотрел вверх: туда ли попал? Нет, не ошибся: «Русские Ведомости». У ворот тоже солдат со штыком. Неужели же таким началом ознаменовалось народное просвещение?

Вздохнул и пошел прочь, оскорбленный и возмущенный до глубины души. «По ушам узнается осел, несмотря на его политические убеждения!» — думал я, шагая к знакомым на Тверской бульвар. Там рождение милой девочки Ирочки, там увижу много интеллигентной публики, поделюсь своим возмущением. Никогда еще так долго не оставался я в гостях и не проводил в гостях так время, как это случилось со мной на сей раз.

Во время обеда на бульваре началась оружейная перестрелка: где это стреляют? Вдоль бульвара от Никитских Ворот, перебегая цепями, наступают юнкера. Толстые стволы деревьев и опрокидываемые лавочки служат им временными прикрытиями. Впереди всех, впереди нервной цепи — юноша-гимназист, поражающий всех нас отвагой. Он далеко позади оставляет свою цепь, но стреляет много. Предполагаю, что этот гимназист и был Гулей Максимовым, о котором госпожа Кускова во «Власти Народа» дала такой трогательный некролог. Сперва победа долго оставалась на стороне юнкеров, но вот загремела орудийная стрельба от Страстного монастыря, и снаряды начали рваться у крыльца нашего дома. Весь дом вздрагивал и где-то звенели лопавшиеся от сотрясения воздуха стекла. Весь дом всполошился, вестибюль лестницы наполнялся напуганными жителями и нервными женщинами. Из окон было видно, как солдаты теснили юнкеров. На наших глазах падали убитые и ползали по земле раненые, испуская крики и стоны, которые доносились даже через двойные рамы. Стало уже темнеть. На бульваре, освещенном газовыми фонарями, сделалось пусто, но оружейная и пулеметная стрельба гремела безостановочно вокруг дома, ибо большевики заняли дома по обе стороны нашего, а наши ворота потребовали отпереть под угрозой разгрома, мотивируя это необходимостью установить связь с Леонтьевским переулком, где также вели отважнейший бой. Началась канонада градоначальства и Троицкой столовой, помещающейся поперек Тверского бульвара. Из наших окон (боковых) было видно, как попадали снаряды в градоначальство и рвались огненно-красными каскадами.
Телефон еще действовал, и так как среди нас были лица, имевшие в числе служащих градоначальства родных и близких, то тревога возрастала. По телефону удалось узнать, что положение там становится безнадежным и что есть убитые и раненые. Скоро телефон смолк, и зарево пожарища поднялось над хаосом крыш.

Наш общий подвальный этаж и все нижние квартиры напоминали становище каких-то переселенцев или погорельцев; походило еще на картины еврейского погрома. В подвале было как в трюме океанского парохода: сидели, лежали вплотную, плакали дети, стонали старухи и вскрикивали женщины. Хозяин дома умел сплотить и организовать жителей в минуту общей опасности, помогал всем и всех подбадривал. Двери его квартиры не закрывались ни днем, ни ночью.

Появился слух, что в наш дом попал какой-то подозрительный солдат и еще два субъекта. Хозяин узнал, что грозит поджог, и молодежь взяла под непрерывный надзор подозрительных субъектов. Уже на третий день стал чувствоваться недостаток пищи. Делились с незнакомыми. На пятый день в соседнюю квартиру попал еще снаряд. Другой прошел чердаком. В наши окна, выходящие к Никитской, Кремлю и Леонтьевскому, начали все чаще попадать пули. Ранило в голову кухарку. Кухня, помещения ванны, уборной и часть коридора оказались отрезанными. Видимо, мы были взяты под сомнение обеими сторонами.

По долгу совести должен сказать, что своими глазами видел, как под белыми знаменами Красного Креста укрывались и действовали повстанцы. Мальчик выставлял белый флаг, за ним прятался наблюдатель, который подавал какие-то знаки пулеметам, а из-за угла изредка стреляли красногвардейцы, смешиваясь при этом с сестрами милосердия.

Круг нашего обитания все сужался и сужался: оставалось из семи только три комнаты, куда еще не залетали пули. Уборной приходилось пользоваться под страхом смерти. Но вот наступил день, когда мы все очутились в положении, которое взято в пьесе «Потоп». Выбитые из дома № 6 большевики, говорят, подожгли дом, и страшное пожарище вплотную придвинулось к нашему дому и именно к нашей квартире. Тушить не давали или не пожелали пожарные — этого не знаю. Такого огненного вихря, подобного морской буре, я, признаться, еще не видал. Положение сделалось отчаянным: один выход чрез стену узкого дворика в Леонтьевский переулок, где идет бой. Нельзя описать ужас, который овладел населением дома, нельзя описать отчаяние матерей и отцов с детьми на руках! Под жаром пожарища и каскадом искр и головешек метери стали перелезать через стену и переправлять туда детей. Сделали попытку сойтись с большевиками: просили прекратить стрельбу на час, чтобы вывести жителей из пожарища, и получили грубый и резкий отказ! Кошмарная ночь, которой никогда уже не забудешь.

В нашей квартире накалилась стена, и мы охлаждали ее полотенцами и доливанием меж рам. Думая, что из нашей квартиры делают знаки, кто-то начал жарить в наши окна из пулемета, и это мешало нам бороться с огненной опасностью. Нервное напряжение достигло своего апогея. Мы ждали момента, когда провалятся верхние этажи горящего дома и огненный вихрь очутится в колодце шестиэтажных каменных стен, пока не повалились, где попало, и заснули как убитые… Как мы уцелели — не могу понять. Судьба!

Так совершались праздники коронования Ленина и Троцкого и так большевики загоняли мирное население Москвы в свое социалистическое царство утопий.

#Это гражданская война

, и еще

Мне нравится

4 Комментировать

✍ Также в этот день

Ай-Тодор, Крым

Утро прошло, как всегда, затем появились Апраксина с Шервашидзе и рассердили меня, заявив, будто надеются, что скоро сюда придут немцы, чтобы навести здесь порядок. Всячески превознося кайзера Вильгельма, они в конце концов вывели меня из себя, что очень плохо для моего слабого сердца.

, и еще

31 Мне нравится

27 Комментировать

Петроград, Сергиевская ул., 83

Как скользки улицы отвратные,
Какая стыдь!
Как в эти дни невероятные
Позорно — жить!

Лежим, заплеваны и связаны
По всем углам.
Плевки матросские размазаны
У нас по лбам.

, и еще

60 Мне нравится

10 Комментировать

The New York Times

ЖурналистДжон Рид, один из авторов журнала «Массы», владельцы и редакторы которого в понедельник предстали перед судом присяжных, находится в России. Имя этого человека, выступавшего свидетелем на процессе по делу Эммы Голдман, признанной виновной по обвинению в заговоре с целью срыва призывной кампании, уже в течение длительного времени прочно связано с активностью так называемых радикальных групп в Америке. На вопрос, поддерживает ли Джон Рид большевиков, федеральное правительство США пока не может предоставить ответа.

, и еще

7 Мне нравится

1 Комментировать

«Княжна Худу»

Новая программа после известных событий. Комедия Анатолия Каменского с Баскаковой, Ленартовичем, Петровым-Краевским и Соскиным. «Нимфа и сатир» — хореографическая миниатюра с Николаевой и Легатом. Вокальный квартет п/у Сафонова, рассказы Сладкопевцева в исполнении автора, рассказы Чехова читает Петровский

Москва

Никольский театр

пишет правительственную ноту послам союзных стран

Петроград, Смольный, Смольный пр., д. 1

Сим честь имею известить Вас, господин посол, что Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов организовал новое Правительство Российской Республики в виде Совета Народных Комиссаров. Председателем этого Правительства является Владимир Ильич Ленин, руководство внешней политикой поручено мне в качестве Народного Комиссара по иностранным делам.

Обращая Ваше внимание на одобренный Всероссийским съездом Советов рабочих и солдатских депутатов текст предложения перемирия и демократического мира без аннексий и контрибуций на основе самоопределения народов, честь имею просить Вас смотреть на указанный документ как на формальное предложение немедленного перемирия на всех фронтах и немедленного открытия мирных переговоров — предложение, с которым полномочное Правительство Российской Республики обращается одновременно ко всем воюющим народам и к их правительствам. Читать далее

#Сепаратный мир

Рекомендуемые герои Все