Прости меня, дорогой мой, верь мне, я тебя умоляю, не сменяй Протопопова теперь, он будет на месте, дай ему возможность взять в свои руки продовольственный вопрос, и, уверяю тебя, все пойдет на лад. Верь мне, он все наладит, в стране это уж начинают понимать (одни лишь гнусные Петроград и Москва против него). Я, может быть, недостаточно умна, но я сильно чувствую, и это часто помогает больше, чем ум.
Пусть Трепов приедет днем позже, или задержи бумаги и назначения, мой дорогой, ради твоей женушки. Ты не знаешь, как все это трудно теперь, так много приходится переживать, и притом такая ненависть со стороны «спорченного высшего круга». Продовольствие должно быть в руках Протопопова. Протопопов чтит нашего Друга, и потому Бог будет с ним. Штюрмер трусил и месяцами не видался с Ним, он был не прав — и вот потерял почву под ногами. Ах, милый, я так горячо молю Бога, чтоб он просветил тебя, что в Нем наше спасение: не будь Его здесь, не знаю, что было бы с нами. Он спасает нас Своими молитвами, мудрыми советами. Он — наша опора и помощь.
Вспомни, что для тебя, для твоего царствования, и Бэби, и для нас тебе необходимы прозорливость, молитвы и советы нашего Друга. Вспомни, как в прошлом году все были против тебя и за Н., а наш Друг оказал тебе помощь и придал тебе решимости, ты все взял в свои руки и спас Россию, мы перестали отступать.
Целую, Твоя Женушка.
Чиновник, в сущности, не знает, сколько есть чего в России, и потому лавирование в цифрах, а депутат его ловит благодаря подробному знанию местной жизни. Чиновник живет слухами, как баба, и всякая комиссия работает на фоне этих слухов.
В газетах опять сенсационные новости, и теперь уже газета без таких новостей пресна и скучна. Отставка Штюрмера, назначение Трепова, перерыв в занятиях Думы и Совета.
Если и впредь премьер‑министры будут выходить в отставку после выражений им недоверия со стороны Думы — создастся парламентарное управление, т.е. управление партий, со всеми его дурными последствиями. Я предпочитаю сильную власть монарха, стоящего над партиями. Еще если бы у нас было две партии, как в Англии, — другое дело; а то сегодня блок, а завтра его развал и случайные сочетания. Господствовать в партиях будут купцы‑мародеры и жиды.
А как Вы думаете насчет пространства? Толстая ли толща его, не ожидают ли нас сюрпризы?
Отвратительный инцидент получился за большим семейным обедом, устроенным в память нашего незабвенного отца в день его кончины. К десерту подошли наши две старенькие кузины Луиза и Эмма Бенуа, которые носят у нас прозвище Гамбургских. Тут дернуло меня обратиться к ним с обычным шутливым приветствием: «Na da sind sie ja, unsere Kusinchen!На немецком: «Ну, вот они, наши кузины!»». Этого никак не мог перенести архиненавистник немцев Леонтий, и он громко, с крайним раздражением воскликнул: «Я запрещаю говорить в моем присутствии на этом поганом языке!» И тут не вытерпела наша горячая дочка Атечка. Она вскочила, подошла к дяденьке и стала в истерике на него кричать ужасные слова. «Кровопийцы, мерзавцы, убийцы!.. — так и посыпались!.. — Мало вам пролитой крови? Бог вас накажет!!!» Несчастный Леонтий от такой неожиданности совсем оторопел... Насилу Атечку оттащили и увели в другую комнату, где с ней сделался форменный припадок. А вообще, все менее выносима становится семейная атмосфера.
Весь день будут посетители. Даже в лазарете я должна буду принять одного французского врача, так как хочу поговорить с ним об удивительных столах, которые он и другие французские врачи везут в Румынию. Под столом имеется электрическая батарея и рентгеновский аппарат, так что, когда оперируют, все время можно видеть, где сидит пуля, и это, конечно, чрезвычайно облегчает извлечение пуль или осколков от снарядов.
Стали поговаривать, что РаспутинаДруг императорской семьи часто видят в отдельных номерах петербургских бань, где он предавался дикому разврату. Стали называть имена лиц высшего общества, якобы, последовательниц хлыстовского вероучения Распутина. Стали говорить уже громко, что Распутин соблазнил такую-то, что две сестры, молодые девицы, им опозорены, что в известных квартирах происходят оргии, свальный грех. Читать далее
Обедаю в Cafe de Paris с несколькими друзьями. На Трепова возлагают большие надежды, учитывают наперед могучее и близкое пробуждение национального сознания. Один только Б. молчит. К нему пристают с вопросами. Он отделывается обычными сарказмами.
— На Рождестве мы вступим в Константинополь! Не пройдет трех месяцев, как мы будем в Берлине!. Читать далее
Вам уже, кажется, стало привычно смотреть на меня или, по крайней мере, думать обо мне как о самом сильном тормозе ваших намерений. Довольно самого ничтожного повода, чтобы Вам трудно было смотреть мне в глаза. Довольно пустого толчка, чтобы Вы едва могли сдержать весь гнев против меня.
Спорить больше мы не можем. Совсем не можем. Вы, я думаю, сами не подозреваете, до какой степени враждебно относитесь к моим художественным, административным или педагогическим взглядам. Я дошел до того, что буквально остерегаюсь при Вас раскрыть рот. Три года назад Вы сказали крепко: «Мы с Вами слишком разные художники, чтоб столковаться». Должно быть, Вы были правы.
Дорогой НикиРоссийский император,
год тому назад ты разрешил мне высказывать тебе откровенно мои мысли, когда я найду это необходимым. Я глубоко встревожен и взволнован всем тем, что происходит вокруг нас. Всеобщая ненависть к некоторым людям, будто бы стоящим близко к тебе, а также входящим в состав теперешнего правительства, объединила, к моему изумлению, правых и левых с умеренными.
Я пришёл к убеждению, что мы стоим на вулкане и что малейшая искра, малейший ошибочный миг мог бы вызвать катастрофу для тебя, для нас всех и для России. Мне кажется, что люди, толкающие тебя на противоположный путь, т.е. на конфликт с представительством страны, более заботятся о сохранении собственного положения, чем о судьбе твоей и России. Полумеры в данном случае только продлят кризис и этим обострят его.
Был урок с батюшкой. Гуляла. Были 4 с Мамой у сестер в лазарете, играли не в рубль, а в рубли, т.к. все плутовали.
Начал объезд корпусов, которые были в списке, переданном мне в штабе в ставке, и попутно я посещал также госпитали и лазареты. Всего твоим именем я наградил нижних чинов семидесяти одной пехотной и одиннадцати конных дивизий.
Невыносимо тяжело пережила я сегодня отъезд и разлуку с ЛевойСын Софьи и Льва Толстого, будущий писатель и скульптор Лев Львович Толстой.. Он так много вносил в нашу жизнь и мысли, и музыки, и нежного, доброго отношения. Какой на все талантливый и какой хороший нрав! А несчастлив и неуравновешен.
Только потому осуждаю «спекулянтов», что я не с ними. А деньги, деньги могут вскружить голову. И могу ли я уважать себя, если я самому себе не верю? Может быть, и украду, может, и ограблю — где твердые принципы?
Боже, как низко пала моя душа!
В городских продовольственных лавках в мясопустные дни идет бойкая торговля рыбой. В продаже имеется треска и палтус, или, как ее еще иначе называют, палтусина. И та, и другая рыба последней заготовки в Архангельске. Треска продается в розничной торговле по 85 к. фунт, а палтусина — 72 коп.
О заготовке городом рыбы в Архангельске в последние дни очень много разговоров в городских кругах. Действительно, во всей операции по закупке рыбы в Архангельске очень много туманного и неясного. Читать далее
Cердечно благодарю за дорогое письмо. Подожду с назначением до свидания с тобой. Гурко приехал, вчера начали работать вместе. Нежно целую. Ники.