Председатель открыл заседание после совместной поездки с членами Совета к Николаю Сергеевичу Гаврилову для осмотра имеющихся у последнего картин редчайшего Екатерининского художника Михаила Шибанова.
Среди достоверных произведений Шибанова до последнего времени выделялись своей исключительной значительностью лишь знаменитые его портреты Екатерины II в меховой шапке, находящийся в Каменоостровском дворце, и графа Дмитриева-Мамонова, в Русском музее Императора Александра III. Все остальные очень редкие произведения Шибанова либо погублены невежественными реставраторами, либо не представляют никакого художественного интереса. Между тем как два указанные портрета рисуют их автора художником необыкновенной силы даже в ряду самых больших мастеров XVIII века. Произведения же Шибанова, имеющиеся у Гаврилова, снабженные его полной подписью и датами 1774 г. и 1777 г. и изображающие «Крестьянский обед» и «Сговор», представляют исключительный интерес, как со стороны их чисто живописной красоты и необыкновенного мастерства, так и со стороны историко-художественной, ибо эти произведения Шибанова предваряют почти за 50 лет появление Венецианова и его школы.
Совет единогласно постановил приобрести у Гаврилова картины Шибанова: «Сговор» за 8000 р., «Крестьянский обед за 600 р. и эскиз Лосенко «Прощание Гектора с Андромахой» за 1000 р. Совет постановил возбудить ходатайство перед Московской городской Думой о присоединении картин Лосенко к основному собранию П.М.Третьякова, а относительно картин Шибанова ходатайствовать, ввиду их выдающегося интереса пока хотя бы о временном их присоединении к собранию П.М.Третьякова.
К Преображению дела обстоят так: сенокосы кончены у всех, ржи выжаты и окладены, жнут ячмени. Погода жаркая. Цены следующие: мука ржаная — 6 руб. по карточкам, белой нет, рыба — одна сельдь 30 коп. штука, сено — 2 руб. 20 коп., масло скоромное — 2 руб., яйца — 1 руб. 50 десяток, табак кое-где находят 2 руб. четверка. Плюнуть на все.
Сложа весла
Лодка колотится в сонной груди,
Ивы нависли, целуют в ключицы,
В локти, в уключины — о погоди,
Это ведь может со всяким случиться!
Читать далее
Проснувшись: и вот задача русской культуры — направить этот огонь на то, что нужно сжечь; буйство Стеньки и Емельки превратить в волевую музыкальную волну; поставить разрушению такие преграды, которые не ослабят напор огня, но организуют этот напор; организовать буйную волю; ленивое тление, в котором тоже таится возможность вспышки буйства, направить в распутинские углы души и там раздуть его в костер до неба, чтобы сгорела хитрая, ленивая, рабская похоть. Один из способов организации — промышленность («грубость», лапидарность, жестокость первоначальных способов).
Насаждение трезвости доходит в Твери до дикости. Отцы города постановили запретить продажу пива, содержащего 1,5 градуса алкоголя, на том основании, что его разбавляют денатуратом и пьют.
Отчаянные телеграфные сообщения о стачках среди рабочих, мятежах солдат и анархических настроениях крестьян вперемежку с телеграммами, выражающими поддержку правительства, от городов, земств, крестьян и рабочих. Все это я прочитываю и наиболее важные сообщения реферирую для Керенскогопремьер-министр. Однако все, что я делаю, не имеет смысла, поскольку Керенский почти не занимается конструктивными делами, а вместо этого погружен в составление резолюций, которые ничего не дают правительству. Колеса государственного механизма крутятся вхолостую.
Дни становились все холоднее. Особенно ночи. Надвигалась осень. Не раз с тревогой задавали мы вопрос своему «хозяину», тов. Емельянову, выдержит ли «крыша» нашего шалаша, если пойдут осенние дожди. Тов. Емельянов прикрывал эту крышу все более толстым слоем сена и уверял нас, что «крыша» выдержит. Читать далее
Жить в шалаше на ст. Разлив, где скрывался ИльичЛидер партии большевиков, было дальше невозможно, настала осень, и Ильич решил перебраться в Финляндию — там хотел он написать задуманную им работу «Государство и революция», для которой он сделал уже массу выписок, которую уже обдумал со всех сторон. В Финляндии удобнее было также следить за газетами. Емельянов достал ему паспорт сестрорецкого рабочего, Ильичу надели парик и подгримировали его. Дмитрий Ильич Лещенко, старый партийный товарищ времен 1905-1907 гг., бывший секретарь наших большевистских газет, у которого часто ночевал Владимир Ильич, съездил в Разлив и заснял Ильича (к паспорту нужно было приложить карточку). Тов. Ялава, финский товарищ, служивший машинистом на Финляндской железной дороге, — его хорошо знали тт. Шотман и Рахьяфинский большевик, связной Ленина — взялся перевезти Ильича под видом кочегара. Так и было сделано.
Ночью просыпаюсь от неприличного шума. Истеричные женские крики: «Спасите! Губят! Убивают!». Топот, мужские голоса. Шум. И снова эти раздирающие истерические женские крики. В такую ночь — нехорошо в тюрьме. Утром надзирательница, та, что имела пять кошек, объясняет: в уголовном корпусе переполнено. Привели ночью проституток, пойманных в притонах. Одна, «истеричка», по мнению надзирательницы, уперлась, не хочет идти в камеру, хоть те что!.. Пришлось звать надзирателей из мужского отделения. Дралась, кусалась. Руки связали и бросили в камеру. Читать далее
Председателю отрядного комитета русских войск во Франции — Джинория. По приказанию Военного комиссара Временного правительства при сем прилагаю 142 экз. книжек «Социалистическая партия и цели войны», 142 экз. «Эльзас-Лотарингия» и 30 экз. «Французская революция и Русская революция» для раздачи солдатам отряда во Франции.
Хотя место жительства справедливости никому не ведомо, но вообще говорят — есть люди, которые встречали ее на путях жизни, и вообще несомненно, что она существует — ибо — наказывает. Вот я обманул тебя, не приехал в Москву, и за это наказан кашлем, да — каким! Стены содрогаются. Числа 23-го я отправляюсь в Крым, в Коктебель, где мне обещают найти комнату. Я надеюсь, что ты проживешь в Форосе достаточно долго, а я, отдохнув, явлюсь к тебе как «снег в масле на голову», по словам русской пословицы, хотя, кажется, пословица гласит «как сыр на голову».
Дорогой Макс, у меня к тебе огромная просьба: устрой СережуЛитератор, офицер в артиллерию, на юг. (Через генерала Маркса?) Лучше всего в крепостную артиллерию, если это невозможно — в тяжелую. (Сначала говори о крепостной. Лучше всего бы — в Севастополь.) Сейчас Сережа в Москве, в 56 пехотном запасном полку. Лицо, к которому ты обратишься, само укажет тебе на форму перехода. Только, Макс, умоляю тебя — не откладывай.
— Пишу с согласия Сережи —
Жду ответа. Целую тебя и Пра.
Наши внешние дела меня стали меньше волновать, вероятно, благодаря составу нового правительства, в которое вошли люди, которых я знаю так близко и которым верю: АвксентьевПублицист, СавинковРеволюционер, публицист... Особенно последний. В нем есть все данные созидающей государственной воли.
Получено распоряжение двигать от меня на север Кавказскую туземную дивизию («Дикую»), 25-го августа — бывший в тылу в резерве З-й конный корпус, потом Корниловский ударный полк. Назначение их, как всегда, не указывалось. Направление же одинаково соответствовало и Северному фронту, в то время весьма угрожаемому, и… Петрограду. Читать далее
Меня посетила английская миссия во главе с полковником Бенетом. Я им показал в подробности наше расположение, возил их на батареи, в окопы, с наблюдательного пункта стреляли по немцам, показал им и расположение резервов, и броневые отделения. На все это ушел целый день и только к вечеру мы вернулись в штаб к обеду. За обедом играл струнный оркестр 60-го полка, который успел разучить английский гимн, и когда я выпил за здоровье английского короля, а оркестр заиграл английский гимн, мои гости, сдержанные англичане, прослезились. Они были поражены порядком и чистотой, видом стрелков и несению службы в окопах и резервах, а также успехом работы. По поводу чистоты один из них сказал, что хорошо было бы, если бы на Невском было бы также чисто, как в окопах.