Айме́к-гуарýзим — долина роз.
Еврейка — испанский гранд.
И ты, семилетний, очами врос
В истрепанный фолиант.
От розовых, розовых, райских чащ
Какой-то пожар в глазах.
Луна Сарагоссы — и черный плащ.
Шаль — дó полу — и монах.
Еврейская девушка — меж невест —
Что роза среди ракит!
И старый серебряный дедов крест
Сменен на Давидов щит.
От черного взора и красных кос
В глазах твоих — темный круг.
И целое дерево райских роз
Цветет меж библейских букв.
Айме́к-гуарýзим — так в первый раз
Предстала тебе любовь.
Так первая книга твоя звалась,
Так тигр почуял кровь.
И, стройное тело собрав в прыжок,
Читаешь — черно в глазах! —
Как в черную полночь потом их сжег
На красном костре — монах.
Осень в этом году здесь замечательная; сегодня в тени было 15° и совсем южный тёплый воздух. Днём играл с Валей Д. в городки, чего не делал много-много лет. Нездоровье Ольги прошло; она сидела долго на балконе с Аликс. Кончил «Островитяне» Лескова. Написал мамá письмо через цензуру Панкратова.
День северной. Ходил копал канаву на Медведке в полянке.
Нет хлеба. Всюду очереди, по кварталу в длину. Введена на него карточная система.
Газеты полны ужасов, происшедших в Риге: перед занятием ее немцами зверства «товарищей» (это слово стало теперь нарицательным для дебоширствующих солдат) переходили все пределы возможного — грабили, убивали, насиловали. И это своих же, своих!
Из-за полфунтовой булки,
Конкурента грызть готов,
Грязный, в грязном переулке,
Простоял я семь часов.
Читать далее
Против меня сидел генерал, его очень полная (в мехах) жена и кадетик (сын, вероятно). Вошел мальчик нищий. Жалобно просил «копеечку». Никто даже пальцем не пошевельнул. Ни семья генерала, ни окружающие. Жена генерала даже особенно как-то и надменно (даже злорадно) на него посмотрела (я убежден, что для нее этот мальчик отождествлял революцию). Я был скован (как во сне иногда), и когда сунул в карман руку за кошельком — было поздно; мальчик уже ушел. И я слышал слова какого-то господина (насмешливые слова мальчику):
— Приходи ко мне мыть посуду.
— Как же, он пойдет, — зло засмеялся какой-то сосед.
Стало гадко на душе (это крошечная сценка, но в ней отражена вся наша жизнь от краю и до краю).
Ездил с Гиршманом и Ассом к Кустодиеву. У него плохие, неприятные вещи, но я, скорее, помогал Ассу купить вещи. Потом к Шухаеву, у которого все смотрели, но ничего не приобрели. Не понравились мне его вещи. Новый, нудный, скучно-затейливый портрет его жены, платье на золотой подкладке.
«Демократическое Совещание» в Александринке началось. Длится. Жалко. Сегодня оно какое-то параличное. Керенский тоже в параличе. Правительства нет. Дем. Сов. хочет еще родить какой-то «предпарламент». Чем все кончится — можно предугадать, но… смертельная лень предугадывать.
В тот момент, когда вы собираетесь создать однородную власть, большевики уже агитируют против Демократического совещания. Прошу всех тех, кому дорога страна и революция, не поддаваться демагогии и не преувеличивать своих сил. Мы, представители меньшинства Советов крестьянских депутатов, высказываемся за коалицию со всеми живыми силами страны.
Керенскийпремьер-министр стал одиозной фигурой из-за своих бесконечных речей, своего стремления к пышности, склонности к псевдорадикальности, из-за свойственной ему фальши.
Демократическая болтовня в Александровском театре продолжается. СкобелевМеньшивик высказался за коалицию, даже с кадетами. ЗарудныйАлександр Зарудный — юрист, руководивший Комиссией по расследованию конфликтной ситуации на Черноморском флоте. защищал кадетскую партию от обвинений в заговоре с КорниловымГенерал, Верховный главнокомандующий. Речи ЧерноваЛидер эсеров, Богданова, Каменевабольшевик и других показывали, что эти вожди сродни Ленину и немцам. Несколько раз говорил ЦеретелиМеньшевик, министр почт и телеграфов. Он пользуется особенным фавором: никому так громко не аплодируют. Он высказывается за образование «предпарламента» с участием цензовых элементов, и пред этим органом правительство должно быть ответственно. Ну что же! Пожалуй — это лучше засилья Советов. А тут как раз известия из Ташкента, что там вся власть, и военная, и гражданская, захвачена Советами. Одним словом, повторение Кронштадтских или Царицынских безобразий.
Англичане на Французском фронте произвели удачное наступление и взяли около 2000 пленных.
Переписывала Танины письма ко мне, беседовала с приехавшим утром Вал. Фед. БулгаковымВалентин Булгаков — последний секретарь Льва Толстого.. Я ему очень рада, и с ним связано многое по воспоминаниям.
Завтра утром иду в Комиссариат и получаю разрешение на выезд; но ранее понедельника не выберусь. Разрешение получу тем легче, что помощник КишкинаНиколай Кишкин — общественный деятель, член партии кадетов, с марта 1917 года — комиссар Временного правительства в Москве., ГригоровБорис Григоров (1883–1945) — антропософ, экономист., — руководитель «антропософского Кружка». Дорогой Разумник Васильевич, с радостью, с глубокой радостью еду к Вам: с благодарностью принимаю Ваше предложение со «СкифамиАльманах «Скифы», первый из двух выпусков которого вышел под редакцией Иванова-Разумника летом 1917 года.», тем более что после первого сборника я почувствовал себя воистину скифом; все направление (и политическое, и эстетическое) мне очень по сердцу.
Когда в тоске самоубийства
Народ гостей немецких ждал,
И дух суровый византийства
От русской Церкви отлетал,
Когда приневская столица,
Забыв величие свое,
Как опьяненная блудница,
Не знала, кто берет ее,
Поездка к Троице и возвращение оттуда. Совершенно потерянный день. В 8 ч. утра я двинулся в путь и в Академию прибыл к 12. Выехал из Посада в 4½ и домой явился к 8 часам. Итак, я пробыл в пути почти 8 часов для того, чтобы заняться со студентами 1½ часа! Но занятиями я остался очень доволен. Реферат священника Соколова о КотошихинеГригорий Котошихин (1630–1667) — чиновник российского Посольского приказа, перешедший на шведскую службу и написавший работу о Русском царстве XVII века. был написан очень живо, хорошо прочтен и вызвал интересный разговор. Возвратясь домой, я уже ничего не мог делать от утомления и лег спать в 10 ч.