4 июля 1917. Чрезвычайная следственная комиссия

Без вымысла

Проект 1917 — это события, произошедшие сто лет назад и описанные их участниками. Только дневники, письма, воспоминания, газеты и другие документы.
Проект начинается 14 ноября 1916 и заканчивается 18 января 1918.

Петроград, Петропавловская крепость

Председатель. Вы боялись народного движения?

Протопопов. Очень боялся.

Председатель. Какие вы меры намечали против этого народного движения? Вы не хотели сдаваться без боя. Вы, как выясняется, стремились сами наступать?

Протопопов. Наступать — я это отрицаю. Я понимаю, что движение можно остановить только движением. Но, двигаясь, все-таки нельзя было вести прямо в лоб. Мне хотелось остановить, и поэтому мне казалось, что нужно законодательство, которое бы дало либеральные реформы, а с другой стороны, нужно импульсивное движение, чтобы остановить движение, текущее слишком быстро.

Председатель. Но на чем же вы хотели поднять массу, на чем завоевать массу?

Протопопов. Законодательством, но только по 87-й статьеТо есть без участия Думы. Статья 87 Основных законов Российской империи позволяла Совету министров в перерывах между сессиями Думы в неотложных случаях представлять указы непосредственно на утверждение императору., Федор Измайлович в прошлый раз мне сказал.

Председатель. Да ведь этого закон не любит?

Протопопов. Закон допускает, это только нажим на закон; его применял Столыпин. В то время было гораздо спокойнее. У меня была другая мысль: писать слово «революция» без «р». Сохранить чистой монархическую власть эволюционным способом.

Председатель. Но это не эволюция, а движение назад. Движение назад не есть эволюция.

Протопопов. Как движение назад, когда мы даем больше прав Государственной думе?

Председатель. Какие же большие права, когда ваша работа происходила на фоне тех записок, которые стремились к государственному перевороту?

Протопопов. Я чувствовал с первого дня, когда я сюда пришел, что все будут правы, а я один буду виноват, все будут валить на меня, это, безусловно, и понятно почему; но бог с ними. Конечно, дело в том, что моя мысль была, и она главная, не останавливать жизнь, а, давая жизни речь, резко улучшить материальное положение народа (но этого сделать я не мог; ничего я сделать не мог). Вот как я скажу — ничего! Хотя бы то, что нужно увеличить производительные силы страны. Невозможно. А между тем это необходимо. Все решительно чувствовали ту мертвечину, которая лежала на стране, и ничего не могли сделать.

Председатель. Все это невозможно без народного представительства и все возможно с народным представительством.

Протопопов. Тогда шире, Думу я хорошо знаю, с одной Думою вы этого не сделаете.

Председатель. Но думали, может быть, сделать с другой Думой, основанной на более демократических началах?

Протопопов. Никак нет. Дума как институт государственный не вместит того плана.

Председатель. А кто может вместить?

Протопопов. Теперь, может быть, будут какие-нибудь особые формы правления, я не знаю, какие будут, но то, что было, — моя ошибка и была, что под конец, когда скорость падающего тела достигла колоссальных размеров, тут следовало употребить совершенно другие средства. Я думаю, например, мысль Трепова о смене пяти министров, она могла принести свою пользу, свои плоды. В этом смысле очень плохо, что я был против.

Председатель. Ну, значит, вы решили борьбу, вы и решили. Быть может, как вы говорите, вы и стремились к обороне и понимали, что пассивной обороны быть не может, так что может быть и нападение. Вы и хотели нападения с фланга, а не в лоб; но все-таки, нападение есть применение силы. Как вы готовили эту силу?

Протопопов. Силу готовили? Силой, во-первых, считается сила военная, которая на войне. О ней нечего было говорить, ее никто не трогал. Теперь, какая же сила еще могла быть для того, чтобы остановить? Никакой другой силы не было.

Председатель. Сила, значит, прежде всего, войско. Затем, может быть, казаки. Затем полиция. Затем вооружение этих самых сил. Так вот, каковы были ваши мысли, проекты и действия во всех этих отношениях?

Протопопов. Это подробности, где я, лично, своих указаний не давал, не знаю. Например, я видел атамана войска Донского ГраббеМихаил Граббе (1868–1942) — последний наказной (то есть не выборный) атаман казачьего войска Донского. После Февральской революции был арестован, после Октябрьской — эмигрировал., который приезжал в Петроград. Он говорил с царем без меня. Мне в общих словах сказал, что казаки обижены проектом государя о их спешивании, начинают волноваться и переходят на сторону оппозиции. Это было сказано мною бывшему царю. Между тем они представляют очень крупную силу, с которой надо считаться. Для поддержания порядка государственного, внутри страны, намечены были те стражники, которые сведены были в известные единицы. Затем можно было разослать казаков по местам. Об этом речи не было; но это была мысль атамана Граббе, и она понравилась бывшему царю. И мне она казалась более или менее серьезной и требующей обсуждения.

Председатель. То есть, в чем же заключалась эта мысль?

Протопопов. В том, чтобы известного рода военная сила находилась в уездах, в распоряжении местного начальства.

Председатель. Ну, скажите, в частности, в Петроград вы предполагали двинуть, и сделали распоряжения о том, чтобы двинуть казаков?

Протопопов. Относительно Петрограда никакого распоряжения я сделать не мог, потому что не имел права ни малейшего. Полиция, по закону о местностях, находящихся на военном положении или на театре военных действий, определенно подчинена военному начальству. Я не мог не только двинуть куда-нибудь полицию, но я не мог сменить губернатора. Начальник округа писал письмо чуть ли не с выговором, а губ. Кашкарова ген. Саввич, когда на сутки тот опоздал, не подавши руки, встретил словами: «Покорнейше прошу помнить, что я ваше начальство, и могу вас уволить моментально, не спросясь ни у кого». При таких условиях министр внутренних дел не ответствен.

Председатель. Вы не выписывали из Ставки пулеметов?

Протопопов. Я? Никогда, определенно и никогда! Я получил сведения о пулеметах из газет. Об этом я спросил ген. Балка: «Что такое написано, что у петроградской полиции пулеметы?». Он сказал: «Это ошибка. Это молодые солдаты учатся стрелять». Тогда я сказал: «Дайте опровержение».

Председатель. Это когда было?

Протопопов. Я думаю, может быть, в декабре и январе.

Председатель. Нет, я имею в виду февральское распоряжение, которое исходит от вас перед 14 февраля.

Протопопов. Я совершенно не участвовал в Совете по обороне, ничего совершенно не было. Во всяком случае, для меня это новость. Если есть приказ такой по Министерству внутренних дел, то, конечно, от ответственности не уклоняюсь, если это есть. Что же мне делать?

Председатель. Нет, нет. Нам хочется знать от вас.

Протопопов. Я этого приказа определенно не давал и не вижу, кому я мог дать. Я не знаю такого лица, которому я мог бы дать такое приказание.

Председатель. Какие вы меры принимали по отношению к недопущению в печать?

Протопопов. Разговор с ПлевеНиколай Плеве (род. 1871) — до февраля 1916 года заместитель министра внутренних дел, после сенатор, член Государственного совета. Был арестован во время Февральской революции, освобожден из-под стражи в апреле 1917 года. по телефону.

Председатель. Вы давали не письменные, а телефонные приказания Плеве?

Протопопов. Приказаний никогда не давал. Он мог сказать: «Военное начальство не согласно или военное начальство желает». Меня об этом не спрашивали.

Председатель. Но, во всяком случае, вы возбуждали вопрос об этом?

Протопопов. Много раз. Были такие статьи, про которые я прямо указывал, что их нельзя печатать. Я указывал, и мне указывали.

Председатель. Кто вам указывал?

Протопопов. Царское Село, которое мне постоянно говорило, что печать надо обуздать: «Что вы допускаете, разве это возможно?».

Председатель. Но ведь тут старый вопрос, вопрос о том, всякое ли распоряжение Царского Села или только законное подлежит исполнению.

Протопопов. Да ведь в военное время нет закона о печати. Есть 12 статья, по которой можно закрыть все газеты.

Председатель. Но ведь может быть злоупотребление этой 12 статьей?

Протопопов. Но ведь военное начальство не признавало это злоупотреблением. А власть военного начальства была во много раз шире власти министра внутренних дел. Я пособник в этом деле, но я не тот человек, который мог это сделать. Министр внутренних дел за мое время, к несчастью, был только министром по названию. Во время войны иначе и быть не могло, при том полевом уставе, который существовал.

Председатель. Это относительно Петрограда, местности на военном положении. Но помните, например, телеграмму управляющего Министерством внутренних дел от 11 октября: «Прошу принять меры к недопущению в печать каких-либо сведений о положении бывшего военного министра Сухомлинова».

Протопопов. Это когда было?

Председатель. 11 октября.

Протопопов. Очень может быть; как раз шел вопрос о его выпуске.

Председатель. Министр внутренних дел циркулярно приказывает губернатору.

Протопопов. Это необходимо было.

Председатель. Но как вы стали на точку законности такого действия? Может быть, это было необходимо, но нужно делать то необходимое, что допускается законом.

Протопопов. А разве закон это воспрещает?

Председатель. Вы думаете, все, что вам угодно, можно запретить печатать?

Протопопов. Во время войны.

Председатель. Вы считаете, что во время войны вы можете скрутить печать совершенно. Если вы так думаете, то на каком законе вы это основывали?

Протопопов. То есть мочь — да. Нужно ли — это другой вопрос.

Председатель. Оставим вопрос о нужности. На основании какого закона?

Протопопов. Полевой устав государю, верховному главнокомандующему, предоставлял права, — не знаю, какие права.

Председатель. Но ведь вы не государь, а министр внутренних дел.

Протопопов. Но ведь я исполнитель известной мысли, вот в чем дело. Мне сказано: по возможности, не было бы взрыва. Что же делать?

Председатель. Согласитесь, что вы должны делать то, что законно.

Протопопов. Совершенно верно. Но не вижу, почему это беззаконие. Где беззаконие?

Председатель. Есть положение о военной цензуре; оно совершенно определенно устанавливает перечень сведений, которые, дабы оградить военную мощь страны, должны быть изъяты из пределов ведения печати. А тут дело идет о том, чтобы не допустить к печатанию сведений, полученных о бывшем военном министре Сухомлинове, которого собирались освободить.

Протопопов. В том-то и дело, это очень серьезный фермент.

Председатель. Да, фермент в стране; но если говорить о немцах, то это могло иметь только благоприятное значение, что Сухомлинов, человек, который обвинялся в измене, будет заключен. Так что немцами здесь прикрываться нельзя.

Протопопов. Как прикрываться немцами?

Председатель. Вам нельзя было сказать, что вы оберегали военное могущество страны, когда вы делали распоряжение о недопущении в печать этих сведений?

Протопопов. Так понималось, что спокойное состояние страны поднимает военную мощь.

Председатель. Так что все можно запретить ради военной мощи?

Протопопов. Ради военной мощи — все. Так понимали девиз «все для войны». Правые понимали это в одну сторону, а левые — в другую.

Председатель. То есть нет того беззакония или беззаконного действия, которое нельзя было бы сделать, причем считали, что это делается для пользы войны?

Протопопов. Безусловно. С этим надо согласиться.

✍ Также в этот день

Тотьма, Вологодская губерния

Ходил городить ручей. ОводноМного оводов.. Травы и яровыя очень плохи. Умерла Анюха Лихачева Петрухи Гада баба. Цены стоят следующия: по карточкам ржаная мука — 2 руб. пуд, 20 фунтов на человека в месяц, сахару нет, табаку нет, мясо — 80 коп. фунт, сайда и голец — 75 коп., палтусина — 1 руб. фунт, ситцы — от 80 коп. и дороже, масло — 2 руб. фунт, яйца — 1 руб. десяток, пшена нет, молоко — 20 коп. кринка, крупа овсяная — 25 коп. фунт.

, и еще

27 Мне нравится

12 Комментировать

Шашково, Рыбинский уезд

Вечером с соседями наблюдали затмение луны. Что затмение луны перед тем затмением, которое нас теперь охватило!

, и еще

27 Мне нравится

3 Комментировать

Петроград

В № 143 «Русской Воли» помещено интервью с РодзянкойПредседатель IV Государственной думы, который считает «несправедливыми» обвинения его («Правдой» и «Рабочей Газетой») в укрывательстве МалиновскогоРоман Малиновский (1876–1918) — большевик, член Государственной думы IV созыва. Был обвинен в сотрудничестве с Охранным отделением, считался виновником арестов Николая Бухарина, Иосифа Джугашвили (Сталина) и других лидеров большевиков. Расстрелян в 1918 году.. Оказывается, Джунковский еще 22 апреля 1914 г. сказал Родзянке, что Малиновский провокатор, но взял с Родзянки «честное слово» (!!!) никому об этом не говорить. Невероятно, но так. Родзянко дает «честное слово» охраннику и не сообщает думцам о провокаторе. И наша партия и все общество, среди коих провокатор Малиновский продолжает вращаться, остаются в заблуждении… ибо Родзянко дал «честное слово» охраннику не выдавать провокатора. И это можно терпеть? И Родзянку можно считать не преступником?

, и еще

16 Мне нравится

35 Комментировать

Ай-Тодор, Крым

С горечью узнали, что бедный юный Иван ОрловИван Орлов (1895–1917) — один из первых российских асов-истребителей, воспитанник и любимец императора Николая II. Кавалер трех солдатских георгиевских крестов и множества других военных наград, командир 7-го авиационного отряда истребителей. Погиб в воздушном бою недалеко от местечка Козова. убит на фронте. Какая скорбная весть!

Были к чаю у Денов, где застали Веру Орбелиани и Софи Ферзен с Сазоновым, встреча с которым меня чрезвычайно взволновала. Много рассказывал о том, чего я не ведала, среди прочего, что РодзянкоПредседатель IV Государственной думы и 13 других выступили за отречение в пользу маленького АлексеяНаследник российского престола, чего я никак не могла от него ожидать. И тот же Родзянко советовал Мишемладший брат бывшего императора не принимать корону.

, и еще

6 Мне нравится

6 Комментировать

Москва

«Скажи мне, как ты относишься к войне, и я скажу тебе, кто ты», — можно сказать про всякого, именующего себя социалистом. Это можно сказать не только про отдельных людей, но и про целые партии. Читать далее

, и еще

Ираклий Церетели

Если бы мы, советское большинство, взяли всю власть в наши руки, то разве бы вы все, от Мартова до Ленина, не потребовали от нас действий, ведущих, по нашему мнению, к сепаратной войне, или разве не выдвинули бы вы нам вашего лозунга: «Не в наступление, а в перемирие». Но ведь мы этой политики не примем. Я не сторонник захвата власти Советами.

Еще 27 комментариев

4 Мне нравится

27 Комментировать

Рекомендуемые герои Все