Англичанин на Демократическом совещании
Солдат говорит соседке:
— Вот у нас в деревне помещица была. Дура. Взяли мы у нее все. Приходим, а она все лучше нас живет. Отобрали и это. А она все лучше нас живет. Мы ее и убили.
— Почему ж убили?
— Да так, дура она.
Есть только одно обязательство — оставаться молодым как можно дольше…
Получил «Тринадцать поэтов». Давно не читал «современных» стихов. Перефразируя «Молодое, только молодое» я бы назвал этот сборник «Современные, слишком современные». Ахматову я просто читать не могу. Это, т.е. ее стихи, конечно, не «плохи», но… все же тошнит, «буквально тошнит», как, например, тошнило бы после котлет с розовой водой. Читать далее
За весь день не получал ни известий, ни впечатлений, кроме того что демократическое совещание открылось с битья по морде большевика эсером. Вечером — собрание жильцов для избрания домового комитета — едва не попал в председатели, но, слава Богу, чаша эта меня миновала; но от членства нельзя было отказаться.
Журналисты в совещании
Журналистам отведено место в оркестре. Место оказалось совершенно неприспособленным и не могло вместить всех явившихся на совещание журналистов. Усесться за столом могло только полтора-два десятка, остальные стояли вплотную. Часть поместилась на крутой лестничке, ведущей в оркестр.
Сегодня целый день объезжал городские училища. Осмотрел одну начальную школу, одно мужское и одно женское 4-классное училище и одну городскую женскую гимназию, пока открывшую только два класса. Конечно, как водится, мне показывали казовый конец. Надо еще поездить и самому, без Бельгарда, но пока впечатление чрезвычайно хорошее. 4-классные училища, лучшие по крайней мере, поставлены образцово, учителя и учительницы полны рвения и дружно работают.
Надо поскорее созвать собрание и успокоить педагогическое стадо, которое в ужасе от мысли, что во главе их ведомства стоит большевик!
Самым важным сентябрьским событием для меня является сочинение «Семеро их». Это вещь, которую я давно задумал, к которой давно подходил, и когда я наконец за нее взялся, то заранее чувствовал, что выйдет нечто замечательное. 17 сентября я наконец принялся за работу. Таким способом я еще не писал ни одной вещи. Здесь я записывал не музыку, а какие-то общие контуры, иногда одну голосовую партию, или писал не нотами, а графически, общий рисунок и оркестровку. Увлекался я безумно иногда, доходя до кульминационного пункта увлечения, должен был останавливать работу и идти гулять, чтобы успокоиться, а то сжималось сердце. Работал я над «Семеро их» недолго, не больше получаса или часа в день, и то не каждый день. Думал — очень много. Окончены были наброски 28 сентября, т. е. в двенадцать дней, из которых семь работал, а пять не писал. Читать далее
Был на Кузнецком мосту в банке Джамгаровых, куда отнес полученные от Сытина 4000 руб. за 4‑е издание 1‑й части и 3‑е изд. 2‑й части учебника. Оттуда прошел в университетскую библиотеку, где, разыскивая литературу о Петре в Англии, пробыл до 3 ч. дня и не все нашел.
Гремите, военные оркестры! Вывешивайте флаги! Из красных полотнищ стройте триумфальные арки! Громче и веселее кричи, праздничный народ: в твой мрачный город вступает завоеватель! По июльским трупам, по лужам красной крови вступает завоеватель Ленин, гордый победитель, великий триумфатор — громче приветствуй его, русский народ! Гряди, победитель! Еще недавно ты был никто — ныне ты почти Бог, Ленин… Ты знаешь это? Как завороженный смотрю я в твои глаза, еще недавно отражавшие Германию в своем зрачке. Что в них — насмешка или злоба? Нет, это не насмешка и не злоба. Это — Великое Презрение. Кого же ты презираешь, победитель? Читать далее
Получив большинство в обоих столичных Советах рабочих и солдатских депутатов, большевики могут и должны взять государственную власть в свои руки. Могут, ибо активное большинство революционных элементов народа обеих столиц достаточно, чтобы увлечь массы, победить сопротивление противника, разбить его, завоевать власть и удержать ее. Ибо, предлагая тотчас демократический мир, отдавая тотчас землю крестьянам, восстанавливая демократические учреждения и свободы, помятые и разбитые Керенским, большевики составят такое правительство, какого никто не свергнет. Большинство народа за нас. Это доказал длинный и трудный путь: большинство в столичных Советах есть плод развития народа в нашу сторону. Читать далее
Керенским на имя прокурора палаты послана следующая телеграмма:
«Прошу выдать ордер комиссару Временного правительства над управлением бывшего петроградского градоначальства о задержании и аресте обвиняемых по 100 и 108 статье уголовного уложения Ленина и Зиновьева».
Судебным следователем по особо важным делам Александровым в связи с этим распоряжением послано следующее распоряжение: Читать далее
Коротко и ясно
Нам холод-голод нипочем:
Мы их разделим с богачом!
За это с нами он поделит все достатки.
(«Поделит» после доброй схватки!)
Я больше не хочу работать с Дягилевым — в будущем я всегда буду работать без него, потому что наши идеи совершенно отличны. Я надеюсь, что Массин — которого я ценю — перейдет ко мне. Я надеюсь, что он не испугается Дягилева и что он позволит Массину прийти ко мне… Я больше не Нижинский Русского Балета — я Нижинский Бога — я люблю Его и Бог любит меня.