Амфитеатров: «За днями дни»
Большевистская фракция огласила на съезде Советов внесенную мною декларацию по поводу готовившегося Керенским наступления на фронте. Мы указывали, что наступление есть авантюра, грозящая самому существованию армии.
Похудела я безобразно, но скоро на поправку пойду. В Москве сплошная помойная яма, дворники бастуют и препятствуют, чтобы другие убирали улицы. А страдает, конечно, кто победнее. Буржуа увезли своих детей в Крым, а другие играют в навозе. Это зря. И революция начинает принимать только экономический характер.
Я ненавижу Москву, и вот сижу здесь. Как в ссылке. Ставлю СологубаПоэт. «Навьи чары». Художник у меня хороший: ТатлинХудожник. Помощник тоже хороший: Инкижинов. И все-таки бежал бы, как Мопассан, бежавший (помните, у Чехова в «Чайке»?), бежавший от Эйфелевой башни.
Общественное городское самоуправление Петрограда вошло с представлением к министру внутренних дел о необходимости введения в России григорианского летоисчисления вместо существующего юлианского. Вопрос о реформе календарной системы никогда не подвергался достаточному обсуждению по многим причинам, главной из которых было нетерпимое отношение церкви к этому вопросу. Большинство членов бывшей межведомственной комиссии по реформе календаря отмечает, что переход к григорианскому летоисчислению не представляет никаких трудностей на практике.
Первый Всероссийский съезд Советов в кадетском корпусе, на Васильевском. Знаменательный. Мы — большевики-интернационалисты — дали себя почувствовать — четкая линия выступлений… В первых рядах залы я узнала Плеханова. Поседел. Он не с нами, он оборонец. Глядит на меня своими умными, живыми глазами, и вижу в них явное неодобрение. Мне больно, что Плеханов не наш… волнуюсь, горячусь, ненужными выражениями оскорбляю противников. Читать далее
Когда я ехал на конференцию, мне все завидовали, потому что здесь я должен был увидеть наших вождей. Теперь я их увидел, и я завидую тем, кто в настоящее время далеко отсюда.
Большевики, которых называли раньше «коммунистами», командированы в Россию из Германии для внесения смуты, и немцы же обильно снабдили их деньгами; Временное правительство знало, что коммунисты — эмиссары воюющей с нами державы, и тем не менее не только разрешило им въезд, но и встретило их торжественно. «Измена», — скажете вы? Нет, только глупость.
Вы предлагаете путь дальнейшего разрушения. Из этого хаоса, как феникс из пепла, восстанет диктатор — не я, которого вы стараетесь изобразить диктатором, а вот когда вы бессознательным, безумным союзом с реакцией уничтожите нашу власть, вы откроете двери подлинному диктатору.
Есть два интернационала: 1) интернационал плехановых, т. е. изменников социализма, т. е. людей, перешедших на сторону своих правительств. 2) Интернационал революционных интернационалистов, повсюду борющихся революционно, и во время войны, против своих правительств, против своей буржуазии. «Великая русская революция» может стать «великой», может «закрепить свои позиции» и «углубить свое русло» лишь в том случае, если она порвет с поддержкой империалистского «коалиционного» правительства, с поддержкой ведомой им империалистской войны, с поддержкой класса капиталистов вообще.
Нельзя допустить одиночества России в мире. Она должна иметь союзников в Европе, и такими союзниками могут быть лишь Англия и Франция. Она должна быть верна союзникам и преследовать общие цели. Лишь тогда она реально, не мечтательно войдет во всечеловечество, в мировую культуру, в мировую ширь. Мечтательный же интернационализм оттесняет нас в Азию и уединяет нас.
Попав вторично в Пермь, я сел в поезд и после трех суток ужасного пути вернулся в Петроград. Едва я более или менее прилично устроился в переполненном публикой и солдатами вагоне, как у него сломалась ось, и пришлось выселяться куда попало. Я отправился в вагон бывших политических, которые ныне возвращались из Сибири в Петроград. В вагоне было относительно свободно, но эти — к моему удивлению — очерствелые и озлобленные люди ни за что не хотели пустить меня в их купе, говоря, что они в свое время достаточно натерпелись лишений и беспокойств. Читать далее
Открывающая фильм сцена показывает меня перегнувшимся далеко за борт корабля. Видно только спину, а по дергающимся плечам можно подумать, что меня укачало. Но было бы ужасной ошибкой показать это в картине, и я намеренно ввел в заблуждение зрителей. Потому что, выпрямившись, я вытащил в кадр рыбу на конце лески, и все увидели, что вместо недомогания из-за морской болезни, я перегнулся через борт, чтобы поймать рыбу. Это было полной неожиданностью и вызвало громкий смех… Пожалуй, «Иммигрант» тронул меня больше, чем какой-либо другой из моих фильмов. Я до сих пор думаю, что его финал проникнут настоящим поэтическим чувством.
Было дано с одного из линейных судов радио в виде приказа о том, чтобы разоружить всех офицеров, произвести обыски оружия в офицерских квартирах и т. п. Это было часа в три-четыре дня. Офицеры были на кораблях. Несколько офицеров застрелилось в знак протеста, но в общем никаких эксцессов и историй не произошло. Я сделал распоряжение по своему судну, чтобы никакого сопротивления не было, чтобы не было кровопролития и никакого безобразия. Читать далее