Очень надоедает мне паразитка в роли сестры милосердия — жена «наштакора» ЛигнауНачальник штаба 7-го Сибирского армейского корпуса генерал-майор Александр Лигнау., самого по себе человека вполне добропорядочного; сия сука, таща за собой целую ораву молодых кобелей, отрывает их от дела и мешает общей работе. Ей подобных бездельниц-авантюристок — не оберешься, и все они лезут прикрыться флагом Красного Креста по части «оказания помощи раненым», участью которых и положением они заинтересованы не больше, чем прошлогодним снегом.
Отвратительное впечатление производит офицерство, регистрирующее за собой каждую полученную царапинку, чтобы зачислиться в «категории», нося соответствующее количество у себя нашивок на рукаве; преступно-легкомысленное попустительство в этом деле врачебных комиссий, сверхдоверчиво и гуманно констатирующих у сих героев несуществующие у них страдания. В настоящий момент всеобщей страды надо бы постановить, чтобы от строя освобождались офицеры только слепые, безрукие да безногие — остальные должны признаваться годными (со всякими «миокардитами», «эмфиземами», «белком или сахаром в моче», «артериосклерозами» и т. п. жупельными болезнями).
Около полудня пришли известия «трошечко поганы»: наши соседние корпуса возвратились в исходные положения. Наша Сводная Сибирская дивизия еле-еле держится, взывает о резервах. Потери в корпусе убитыми и ранеными превышают половину состава! Керенский щедро наградил наш корпус: произвел одного солдата в офицеры, приказал выдать на каждую роту по 10 Георгиевских крестов и по 20 Георгиевских медалей. Да устранит Господь от нас furor teutonicusЛат. — «тевтонская ярость»., чтобы мстительные немцы не устроили на нас карательной экспедиции по-макензеновски…
Стратегического успеха от наших «наступлений» быть не может: выйдет в лучшем случае лишь обычная история, если немцы не погонят нас вглубь России — окончится дело самодовлеющей бойней, как у прескверной домохозяйки-шалавы — один перевод, одна лишь порча расходуемого материала с отвратительно изготовленными блюдами. С немцами, больше чем когда-либо, мы воевать теперь не в силах: к исконным нашим дефектам по части нашей неспособности в деле организации и управления присоединился еще огромный минус — у нас нет армии как сплоченного крепкой дисциплиной живого инструмента. Да и какой смысл и какая цель продолжать войну после провозглашенных «всему миру» лозунгов «без аннексий» и т. д.? Большое упущение, мне кажется, сделано, что тотчас же после совершившейся у нас революции наше правительство прямо не объявило, что жизнь Россия начинает сначала, рвет все существовавшие до сего царские международные договоры и предлагает мир, чтобы заняться внутренним строительством; от прекрасной же по идее утопии в силу объективной невозможности сокрушения прусского милитаризма и империализма, хоть скрепя сердце, пора уже отказаться.
Теперь положение наше создается значительно более тягостным, и дай Бог нам хоть мало-мальски сохранить свое лицо, чтобы после даже незначительного нашего продвижения вперед поставить точку на дальнейшем ведении войны, которую мы не умеем вести в силу тысячи причин, могущих быть устраненными лишь с течением времени, когда и Россия перестроится, и люди переродятся, когда перебродит вся эта мешанина нового со старым и перекипит весь дьявольски неиссякаемый запас потенциальной энергии злобы и ненависти, которыми до пресыщения заряжены российские души и сердца, подлым наследством прежнего, дореволюционного времени — энергии, разлившейся теперь в кинетическую, — дикого, бесшабашно-беспощадного буйства…
Процесс разграбления Руси уширяется и углубляется: вместе с Финляндией еще неистовее выступает на отделение в своем пресловутом «универсале» Всеукраинская рада. Россия скоро распадется на уделы!
Сегодня великое торжество революции. Русская революционная армия с огромным воодушевлением перешла в наступление.
Русские наступают в Галиции. Будем надеяться, что это продолжится 8-10 дней, и тогда мы дадим им хорошенько по голове.
Все наблюдательные посты были переполнены, так как там находились не только артиллерийские офицеры, но и корреспонденты, и солдатские «делегаты». С другой стороны, надежная связь с передовой отсутствовала. Часы артиллерийского полковника на наблюдательном посту, где находился я, отставали на восемь минут, и по его приказу продолжали вести непрерывный огонь по вражеским траншеям и после десяти часов, до тех пор, пока с одной из батарей не пришло донесение, что эти окопы уже заняла русская пехота.
В штате Нью-Йорк завтра вступает в силу закон Уикса. Нормативный акт предусматривает регистрацию всех собак штата городскими службами, а также включает в себя положение о ликвидации незарегистрированных животных. Кроме того, если ранее бездомную собаку могли убить в течение 72 часов после того, как было опубликовано уведомление о ее обнаружении, то теперь же животное должны содержать в приемнике в течение десяти дней.
Утром сижу в штабе, получаю отовсюду донесения о благополучном выступлении разных групп манифестантов, всюду безоружных и мирно настроенных. Наблюдаю из окон движение финляндцев, шествующих на большевистскую демонстрацию под звуки песни: «Было дело под Полтавой»… Что сказали бы их предки, «дравшиеся под знаменами Петра», увидев, какими плакатами эти знамена заменены. Когда все процессии благополучно тронулись, сажусь на лошадь и еду на Марсово поле, где около могил слезаю и наблюдаю прохождение манифестантов. Вдруг происходит паника. Как потом оказалось, некий солдатик Павловского полка, стоявший в шпалерах, почувствовал настоятельную необходимость на время удалиться, и он направился через плац к своим казармам, но по дороге необходимость стала чувствительной, и он из шага перешел в рысь. Увидев бегущего, несколько нервных молодцов решили, что что-то неладно, и тоже побежали к казармам. Какой-то остроумец крикнул: «Пулемет», — и пошла потеха. Читать далее
Говорят, что Камерный театр, во главе с его руководителем Таировым, возродится в будущем сезоне, но в другом помещении. После многочисленных протестов против направления «Нового театра» Кохманского, работающего ныне в бывшем здании Камерного театра на Тверском бульваре, труппа этого театра решила обсудить свое положение. На собрании труппы говорилось о том, что предполагается занести на черную доску в театральном обществе актеров, играющих «ЛедуПьеса драматурга Анатолия Каменского. В упомянутом спектакле актриса Лидия Терек выходила на сцену обнаженной.» и «ХороводПьеса австрийского драматурга Артура Шницлера. В спектакле содержалось натуралистичное изображение полового акта.». Решено было выразить свой коллективный протест и отказаться участвовать в дальнейших спектаклях этих пьес. Дирекции театра, поставленной в известность о постановлении труппы, стоило больших трудов предотвратить забастовку. По предложению дирекции решено было созвать комиссию из литераторов и юристов и предоставить ей право высказаться о том, есть ли «Леда» и «Хоровод» порнографические пьесы или нет? В случае признания их порнографическими, актеры отказываются в них играть.
Нищие, слепцы и калеки
Переходят горы и реки,
Распевают песни про АлексияАлексий, человек Божий, — широко почитавшийся в России святой, житие которого часто пели нищие.,
А кругом широкая Россия.
Читать далее
Жар. Земля как камень. Росту ничему нет. Ездил на Медведку, заваливал навоз.
Ночью ещё был дождь, ожививший воздух. День настал отличный. Погуляли до обедни. В 2 часа пошли в парк за хорошей землей и затем работали на огороде. Перед обедом помогали садовнику в поливке грядок. К вечеру температура опустилась до 9°. Дышалось легко.
Вопрос: когда крестьяне поделят землю, что они будут требовать? Вероятно, дешевые цены на городские продукты, и смута будет развиваться в этом направлении.
Вожаки большевизма, конечно, понимают сами-то грубый абсурд положения, что при войне оборонительной не должно никогда, нигде, ни при каких обстоятельствах быть наступления, даже с намерениями возвратить свои же земли (как у нас). Вожаки великолепно это понимают, но они пользуются круглым ничегонепониманием тех, которых намерены привести в бунтовское состояние. Вернее — из пассивно-бунтовского состояния перевести в активно-бунтовское. Читать далее
На сегодня снова назначена непонятная и ненужная демонстрация силы «пролетариата». Деловая жизнь города вымерла, и десятки тысяч людей будут ходить по улицам без ясного сознания, зачем и во имя чего они это делают…
Большевики и анархисты вздумали было примазать и к этой манифестации свои задачи и стали готовиться к «мирной» демонстрации с оружием в руках. Некоторые полки, особенно развращенные их пропагандой и бездельем, тоже захотели показать силу. Дело грозило осложниться до побоища, и мы стали в Совете министров протестовать. Церетели и другие все силы употребляли, чтобы оружия не было и, кажется, им это пока удается. Сейчас манифестация только в начале, и как она пройдет — не знаю.
Сегодня в Петрограде большая манифестация: носят плакаты с надписями: «Долой правительство!», «Долой войну!». То же самое здесь: под звуки «Марсельезы» промаршировали через весь двор к могилам «жертв революции»!!! Думаю, что манифестация выразилась только в глупых речах.
Когда мы подошли к Марсову полю, где проходила манифестация большевиков, я приказала своим солдатам остановиться и минут пятнадцать посидеть и отдохнуть.
— Стройся! — скомандовала я, когда отведенное на отдых время истекло.
Мы все нервничали, как перед наступлением.
Толпа собравшихся людей на Марсовом поле была в самом деле огромная. Поток демонстрантов с большевистскими знаменами и лозунгами продолжал прибывать. Мы остановились в пятидесяти шагах от них и тотчас были встречены градом насмешек и ругательств. Читать далее