3 февраля состоялся обед делегации в императорской резиденции в Царском Селе, а через несколько дней я повез членов английской части военной делегации в короткую поездку в штаб Северного фронта в Псков, где состоялась их встреча с генералом Рузским. Затем мы отправились в Ригу к генералу Радко-Дмитриеву, недавно получившему назначение на должность командующего 12-й армией, далее — в Минск, в штаб командующего Западным фронтом генерала Эверта.
В Риге нам кое-что рассказали о боях к юго-западу от города, которые велись там в январе. Операция осуществлялась в три этапа:
A. Наступление русских войск 5-10 января.
Б. Немецкое контрнаступление 22-25 января.
B. Дальнейшее немецкое наступление 30-31 января.
Радко постоянно находился там, где бои принимали особенно ожесточенный характер. Он подбадривал своих солдат, а за обедом, 10 февраля, выражал шумную радость по поводу «успеха» своей тактики внезапных ударов. По словам генерала, будь у него в резерве еще три-четыре корпуса, его войска сумели бы продвинуться далеко вперед. Радко подготовил специальный приказ, где в восторженных выражениях давал подробные советы, как именно в будущем проводить внезапные ночные атаки без предварительной артиллерийской подготовки, вручную уничтожая проволочные заграждения неприятеля.
Но некоторые из офицеров его штаба испытывали гораздо меньший энтузиазм. Имея активный фронт на протяжении от Рижского залива до поселка Сарканайз, русские никогда не имели на этом участке менее чем 92 батальона пехоты, в то время как на 5 января у противника здесь было всего от 22 до 25 батальонов, и даже в самые лучшие дни количество немецких штыков не превышало 64-71 батальона. Не вызывает сомнений, что врага удалось полностью застать врасплох, однако непонятна причина, по которой вообще проводилось это наступление, так как у русских на данном участке не было достаточного количества отборных войск для развития успеха. Таким образом, данную попытку можно назвать лишь рейдом, причем основная задача этого рейда, поднятие морального духа участвовавших в нем солдат, так и не была выполнена, так как общие потери жизней русских солдат до конца месяца составили цифру не менее чем в шесть раз превышавшую причиненный врагу ущерб.
Я болезни ненавижу! Проклинаю!
Ездил по дрова. Погода холодная, больше 30 градусов мороза. И так морозит весь январь. Много народу болеет от стужи.
Какой-то молодой человек грел руки у костра, проходит солдат, высокий, красивый и вдруг грубым голосом говорит: «Сядь на костер (или на огонь — не расслышал), теплее будет».
Тот стоит, даже внимания не обратил. А я вдруг взволновался, побежал за солдатом (зачем, не знаю, чтобы посмотреть в лицо, в глаза?). Но он так быстро, так быстро шел и исчез в морозном тумане.
Опять мороз ‑20°. Возобновил чтение лекций в Университете при температуре в +10° и всего при 5–10 слушателях. Совсем нет еще студентов; очевидно, иногородние не приезжали в Москву из‑за дороговизны, а здешние заняты разными службами в земском и городском союзах и т. д.
В учебных заведениях и многих учреждениях занятия крайне затруднены, так как термометр держится в их помещениях на 6-8°. В городе развилась масса заболеваний инфлюэнцией и воспалением легких, а на почве недоедания — желудочные и кишечные расстройства. Благодаря недостатку топлива, сообщает Об-во заводчиков и фабрикантов Московского промышленного района, стоят фабрики: Читать далее
Как может произойти революция? Что такое диктатура пролетариата? Почему она необходима? Почему она невозможна без вооружения пролетариата? Почему она вполне совместима с демократией, полной, всесторонней? (Вопреки вульгарному мнению).
Владимир Ильич выступил на собрании молодежи, организованном в цюрихском Народном доме. Он говорил о революции 1905 года. В Цюрихе в это время было немало революционно настроенной молодежи из других стран — из Германии, Италии и пр., не хотевшей принимать участия в империалистической войне, и Владимир Ильич хотел для этой молодежи осветить как можно полнее опыт революционной борьбы рабочих, показать значение Московского восстания. Читать далее
Вечером концерт Штрауса: «Уленшпигель», «Танец Саломеи», «Жизнь героя». Сегодня на концерте половину зала составляли французы, русские и англичане, так что одна половина зала имела право торпедировать другую.
Прилив крови к голове. Грустные мысли: императрицу ненавидят. Думаю, что опасность придет с той стороны, откуда не ожидают: от Михаиламладший брат бывшего императора. Его жена — «очень интеллигентна», никаких сдержек интеллигентской среды. Она уже проникла к Марье Павловне. В театре ее ложа полна великих князей, сговорятся вместе с Марьей ПавловнойВдова великого князя Владимира Александровича. Добьется быть принятой императрицей-матерьюВдова императора Александра III, мать императора Николая II и императором. Чувствую, что они составляют заговор. Бедный Миша будет в него вовлечен вопреки себе, будет сперва регентом, потом императором. Достигнут всего.
Николай устроил большой обед, я принимала джентльменов, участвовавших в этом собрании.
С чувством глубокого удовлетворения я приветствую выдающихся государственных деятелей и офицеров, прибывших на Конференцию союзных держав в Петроград. Я твердо убежден в благотворном влиянии, которое координация усилий всех союзных держав окажет на ход военных действий. Я считаю, что вашей задачей будет внести свой вклад в приближение часа полной победы, которая гарантирована величественной смелостью и силой союзников на земле и на море. Я поднимаю свой бокал за здоровье монархов и лидеров дружественных держав, за союзников России и за их представителей. Я пью за триумф благородного дела, то есть также и за справедливость и свободу народов.
Папа принимал. Обедал он с массой иностранцев, а мы с Мамой. Папа пластуномПластун (от «пласт», лежать пластом, пластоваться — ползти, ползать) — пеший казак в кубанском войске, несший сторожевую и разведочную службу. одет.
Все мы были приглашены на торжественный обед в царскосельском дворце. Я имел честь сидеть по правую руку от императора, и его величество разговаривал со мною в течение большей части обеда. Единственные вопросы, на которые я обратил его внимание, были продовольственный кризис и численность русской армии. Остальной наш разговор не носил политического характера. Его величество желал показать, что он не только не питает неприязни ко мне за мой длинный разговор на последней аудиенции, но что он ценит мотивы, которые побудили меня говорить с ним столь откровенно.