У меня все время «большие дни», т. е. я продолжаю погружаться в историю этого бесконечного рода русских Ругон-МаккаровЦикл из 20 романов писателя Эмиля Золя о жизни семьи Ругонов на протяжении Второй империи во Франции. или карамазовых, что ли. Этот увлекательный роман, с тысячью действующих лиц и фантастических комбинаций, в духе более всего Достоевского (которого Мережковский так неожиданно верно назвал «пророком русской революции»), называется историей русского самодержавия XX века.
В перерыве Муравьев взял меня под предлогом секретарствования в камеры. Пошли в гости — сначала к Воейкову. Это ничтожное довольно существо, не похож на бывшего командира гусарского полка, но показания его крайне интересны. Потом зашли к кн. Андроникову — мерзость, сальная морда, пухлый животик, новый пиджачок.
Князь угодливо подпрыгнул — затворить форточку, но до форточки каземата не допрыгнешь. Прямо из Достоевского. Потом пришли к Вырубовой. Эта блаженная потаскушка и дура сидела со своими костылями на кровати. Ей 32 года, она могла бы быть даже красивой, но есть в ней что-то ужасное… Читал я некоторые распутинские документы; весьма густая порнография.
Душный, жаркий день с утра. После завтрака — первая гроза и ливень. Гроза быстро пронеслась, освежив воздух, затем опять ясное солнце. Не так над Русскою землею, где за грозой последовало какое‑то длительное ненастье со слякотью.
Наташа Ростова, Lise («Братья Карамазовы»), Софья («Александр I» Мережковского) — все это подростки одной породы, обратной девушкам Тургенева. Конец Наташи Ростовой — гнусное чудо. Наташа Ростова до брака и Наташа Ростова после брака — два существа столь же враждующих, как первая Наташа и княжна Марья.
Милая Наталья Сергеевна, не забывайте меня. Особенно я страшусь вредного на Вас влияния Испании. Вы приедете в излюбленную Вами страну, станете всем восторгаться и находить необыкновенно много общего между Испанией и Россией, будете слушать орган в Севильском соборе (так кажется?) и смотреть самые настоящие испанские пляски, не те, которые показывают иностранцам, а самые настоящие, доступные только избранным, и… забудете, что где-то в глубине русских степей есть кто-то, кто помнит Вас и часто думает о Вас.
Потерял терпение и ушел с поста министра торговли и промышленности Коноваловминистр торговли и промышленности.
Антигосударственные тенденции, маскируя свою истинную сущность под лозунгом, гипнотизирующим народные массы, ведут Россию гигантскими шагами к катастрофе. Бросаемые в рабочую среду лозунги, возбуждая инстинкты толпы, несут за собой разрушение, анархию и разгром общественной и государственной жизни. Под влиянием этой агитации безответственных лиц рабочая масса выдвигает требования, осуществление которых связано с полным крушением предприятий. Сознательное разжигание страстей ведется планомерно и настойчиво; одни требования беспрерывно сменяются другими. Читать далее
Оптимистическим энтузиазмом загорелся ГоцЛидер фракции эсеров в Петроградском совете, председатель ВЦИК, когда советский «трест мозгов» закончил свой план «смешанной экономики», комбинирующей государственные монополии со свободным или принудительным трестированием в других и с осторожно направляемой центральным экономическим комитетом частной инициативой. Но оптимизму Гоца скоро был нанесен внезапный удар. И нанесен он человеком, на которого Гоц возлагал особые надежды и потому особенно ценил его, — это был тогдашний министр торговли и промышленности Коновалов. Читать далее
День голубой. Природе так хорошо, что минутами забываешь, что живешь в дни труса, глада, мора, огня, меча и нашествия иноплеменников! Читать далее
«Русский балет» выступил в Слипи-холлоу. Воздух наполнял запах сирени и яблочного цвета, когда перед блистательной публикой свои двери открыл клуб Слипи-холлоу. Зрители расселись рядами под звездным небом напротив сцены. Природа сделала за архитектора почти все: натуральные декорации были идеальны. На холме были заросли кустарника, входы закрывали кедровые деревья. Огромные японские лампы только добавляли красоты сцене. Читать далее
Быстроходный катер доставил меня вместе с Г. Федоровым к Николаевской набережной, и через некоторое время мы уже стучались в дверь редакционного кабинета «Правды», помещавшейся тогда на Мойке.
— Войдите, — послышался хорошо знакомый отчетливый голос ИльичаЛидер партии большевиков. Читать далее
Кронштадтские матросы взбунтовались, арестовали офицеров, захватили суда с пушками, собирались бомбардировать Петроград и увезти в Кронштадт царскую чету!!! Туда спешно отправили какого-то оратора, говорить речи. Это теперь их единственное оружие! Какое унижение видеть, как воплощаются нелепые теории Толстого и как позволяют немецким шпионам вроде Ленина и Ко революционировать страну. Правительство перестает быть правительством, когда у него нет силы.
При моем выходе из кабинета меня на лестнице ловят газетные корреспонденты и хотят интервьюировать. Говорю, что только что приехал и никаких программ не имею. Один из них все-таки ставит вопрос, что я намерен делать с Кронштадтом? Отвечаю шуткой: что, насколько мне известно, Кронштадт теперь самостоятельная республика, вполне самоопределившаяся, и что завоевывать ее я не намерен, так как я враг аннексий и контрибуций. Читать далее
Вечером я у БенуаХудожник. Политика. О войне. О ГорькомПисатель, издатель и «Новой жизни», Горький сегодня сделал в газете гольф.
Последние дни у меня опять боли в желудке, и по этому поводу я сегодня видел доктора Рогачевского, гомеопата.