Важный момент
Немцы высадились на острове Эзель. Впечатление было, конечно, изрядное, тем более что многие надеялись, что немцы ввиду позднего времени отложили до весны дальнейшие наступательные действия. Однако успех немцев никого не изумил — нас так события трепали за последнее время, что чувствительность в значительной доле утеряна, и высадка немцев никаких глубоких переживаний не вызвала. Газеты занялись вычислением количества верст, остающихся до Петрограда, а левая пресса, поскольку может, замалчивает это событие — все ждут развития германского наступления, и в сущности никто не надеется ни на флот, ни на армию.
Положение может создаться весьма скверное, но апатия настолько основательно заменяет былой энтузиазм, так все настрадались и не видно нормального исхода, что к приходу немцев в обывательских кругах относятся без всякого страха, а с крепнущей надеждой, что он избавит жизнь от непрестанного демократического кошмара.
Усиленно и убедительно говорят о готовящемся выступлении большевиков — определяют дату — 20 октября, день съезда всех советов, которые к тому времени должны, очевидно, стать большевистскими по примеру столичных советов. Вообще, признается, что большевики для срыва учредилки и развала коалиционного правительства должны выступить и резать буржуев — без этого дела, говорят, не обойдется и к этому большевики деятельно и планомерно готовятся.
Эволюция революции в этом отношении идет очень правильно.
Приезжала целая экскурсия девиц и юношей московской гимназии, где и девочки, и мальчики вместе.
В Старом Быхове мы простились с нашими спасителями-юнкерами.
На станции нас ожидал автомобиль польской дивизии и брички. Я с Бетлингом и двумя генералами сели в автомобиль; комитетчики запротестовали: пришлось одного взять на подножку. Покружили по грязным улицам еврейского уездного города и остановились перед старинным зданием женской гимназии. Раскрылась железная калитка, и мы попали в объятия друзей, знакомых, незнакомых — быховских заключенных, которые с тревогой за нашу судьбу ждали нашего прибытия. Читать далее
Нет до сих пор у солдат зимнего обмундирования, многие почти без сапог; да и летнего, впрочем, нет тоже — нельзя сменить разорванную рубашку.
Вообще, солдаты утомлены той скотской жизнью, которую приходится вести на войне: ведь изо дня в день все одно и то же, в земле, как кроты, в грязи, как свиньи, да еще ни хорошей пищи, ни одеяния. Но все же вот они пошли бы вперед, как герои, если бы была вера в победу, если бы было тепло и сытно, если бы был создан хотя бы намек на настроение или подъем духа, как это у немцев. Все они недовольны тылом, грустят по семьям, да и беспокоятся (да и как не беспокоиться?!); не были по 1,5-2 года у себя дома, да и отпуска сейчас совсем прекратились.
Как могут они быть спокойны, когда в тылу не на что жить, когда там рабочие дерут за все!
Многоуважаемая Мария Федоровна!
Пишу Вам из Ревеля, куда приехала прочесть несколько лекций по истории театра. Публика отличная, слушают отлично, внимательнейшим образом, словом, все данные для того, чтобы начать серьезную художественную работу. Но, кажется, все просьбы местных рабочих и мои старания все-таки ни к чему не поведут. Вот какая вышла скверная история. Вы знаете, что по моей просьбе театр Гайдебурова, будучи по своим делам в Ревеле, между прочим согласился сыграть и для О–ва «Заря», в театре, который раньше занят был каким-то антрепренером последнего разбора. Специально для посещения Гайдебурова и других гастролеров, которых обещано было прислать в Ревель, рабочие прогнали из этого отличного помещения г. Бенделя (кажется, так звали антрепренера), нарушили с ним контракт, понесли убытки и т. д. Что же делает Гайдебуров? Весь чистый сбор со своего спектакля берет полностью себе, отказавшись что-либо отчислить в пользу рабочих и их просветительных организаций; а между тем только за моим поручительством и на мою ответственность рабочие заранее не условились о барышах. Читать далее
Сейчас только я вернулся из Питера; был и у ПослаПосол Великобритании в России. Как жаль, что я не знал о его не брошенном им намерении все-таки посетить мою мастерскую. Я отговаривал его — уже не предпринимать этого — утомительного теперь, по случаю ненадежного времени погод, — поезда.
Во всяком случае, в среду утром я буду готов представить на Его суд портрет и прочее, если он соблаговолит полюбопытствовать. Окончание портрета обязательно может быть только в том помещении, где начато. Читать далее
Важное сообщение. В государственных театрах вывешено такое объявление:
«Объявляется к сведению, что в местный комитет Мариинского театра делегатом от артели плотников взамен отказавшегося Семена Кирилова избран плотник Василий Яковлев».
К сожалению, мы не можем сказать: отразится эта перемена на искусстве или не отразится?..
Хаос переживаний осложнился историей с «Русской волей». Акционеры огорчились, что выходит много денег (хозяйство поставлено бестолково), и решили ее продать или уступить часть акций. Появился СавинковРеволюционер, публицист, столковался с ПутиловымБанкир, промышленник, один из организаторов Общества экономического возрождения России (апрель 1917 года) и Сытиным и за спиной Правления и редакции три недели торгуется с акционерами. Хочет сделать СВОЮ газету, в красный угол сажает МережковскогоПоэт, драматург, литературный критик, один из основателей символизма и ГиппиусПоэтесса, в то же время сочиняет какой-то блок из цензовых и социалистов. И все это за спиной нашей. И никто доподлинно не знает, и все спрашивают друг друга: проданы мы или нет. И я не знаю. По-видимому, проданы, ибо сегодня вдруг звонит М. и с наивной наглостью приглашает сотрудничать в НОВОЙ газете, т.е. в «Русской Воле»! Я ответил, что я в «РВ» главный редактор, и только таким себя и мню; от всякой другой комбинации отказываюсь. Читать далее
Не пигмеям нынешнего дня изгладить из памяти русской армии то, что сделали для солдата русского и для русского офицера мои отряды!
Частая смена министров и товарищей министров влечет за собою нередко курьезы. На днях такой курьез произошел в заседании Временного правительства. В Малахитовый зал во время заседания вошел человек, обратившийся к одному из чиновников канцелярии с вопросом: «Где здесь можно присесть?». Чиновник указал неизвестному стул. Министры с недоумением стали оглядывать незнакомца, который внимательно прислушивался к прениям. Шепотом начали спрашивать друг друга, кто этот незнакомец, а так как никто из присутствовавших на заседании министров и их товарищей и чиновников канцелярии не знал незнакомца, то все пришли к заключению, что он попал на заседание Временного правительства по ошибке. Читать далее
Более полновесного счастья, чем счастье матери, целующей своего еще еле лепечущего ребенка, не может быть даже мыслимо. Боже! Боже! Боже! Боже мой! Если бы немного иначе обернулась жизнь, какие бы блаженные пути открылись бы мне.
К началу обедни я отправился в Академию и опоздал немного. Служил митрополит Тихонмитрополит, председатель Собора. Насморк и хрипота у меня продолжались, я очень боялся за голос и ради его чистоты попросил у эконома два сырых яйца, средство, оказавшееся очень полезным. После обедни был чай, затянувшийся слишком долго, так как дожидались обедавших студентов. Актовая зала была полна. К удивлению своему, я читал громким и звучным голосом и не заметил утомления в слушателях. После акта был обед; на столах вазы с красивыми фруктами, но по теперешним временам из‑за стола встали с очень легким впечатлением. Читать далее
Здесь 1 октября: Покрова. У нас ЧеткиИмеется в виду католическая традиция чтения Розария — молитвы по четкам, читаемой в первую неделю октября.. Случайно ли это? Толпа в малой молельне на мессе о. Федорова. Действительно, много поляков.
Иеромонах ИннокентийИеромонах Иннокентий (Балтский) — в миру Иван Левизор, основатель секты иннокентьевцев, провозгласивший себя представителем Святого Духа на земле., возвратившись из ссылки, поселился в своем родном селе Липецком Балтского уезда и объявил себя «святым духом» и Иисусом и открыл здесь «рай». В «раю» Иннокентия происходят оргии, пьянство, разврат, разгул день и ночь. «Богородицы» Иннокентия — молодые крестьянки, совершенно падшие женщины. У Иннокентия много распутинских замашек. Приходящие в «рай» женщины, ползая на коленях, ловят одежду старца, целуют ноги.