17 сентября 1917. Чрезвычайная следственная комиссия

Без вымысла

Проект 1917 — это события, произошедшие сто лет назад и описанные их участниками. Только дневники, письма, воспоминания, газеты и другие документы.
Проект начинается 14 ноября 1916 и заканчивается 18 января 1918.

Петроград, Петропавловская крепость

Председатель. Вам известно что-нибудь о правом блоке, регрессивном блоке, который образовался в противовес прогрессивному блоку, и в связи с этим об усилении попыток изменить основные законы к концу 1916 и к началу 1917 г.?

Родзянко. Я должен сказать, что как раз наоборот, и как я ни не люблю правых, это на них напраслина. Я не помню даты, но в начале сессии 1916 г. Балашев, арестованный, определенно входил со мной в переговоры о том, чтобы их партию, довольно правую (националисты), принять в наш Прогрессивный блок, потому что они приехали с мест и говорили, что дальше так идти нельзя: «Мы отлично видим, что вы боретесь, чтобы отстоять Россию, и мы желаем принять в этом участие». Они в этот блок старались войти и даже, кажется, вошли, по крайней мере, Балашев вошел как правый лидер националистов в конце 1916 года. Там орудовал Марков II.

Председатель. Я говорю не о правых Гос. думы, а более широко; я имею в виду правых Гос. совета. Не известно ли вам что-нибудь об усилении деятельности кружка Римского-Корсакова к концу 1916 г. и к началу 1917 г.?

Родзянко. Ничего не знаю.

Председатель. А о политическом салоне Штюрмера, который привел его к власти и около которого сосредоточились тоже атаки на основные законы, вам ничего не известно?

Родзянко. Мне этот салон неизвестен, и я не знаю, зачем ему было заводить салон, когда он через Распутина, без всякого салона, на одной этой кухне, мог все сделать великолепно. Я Штюрмера великолепно знаю по Новгородской губ., где он был губернатором. Он единственный губернатор, который уехал без проводов. Его никто не провожал, кроме хора оркестра пожарных, и то они играли какой-то марш из оперетки. Так что ему для усиления политического влияния не надо было салона, он был и так крепок в Александро-Невской лавре; ко мне монахи бегали и говорили, что Распутин все там сидит с Питиримом и Штюрмером. Я не думаю, чтобы этот салон имел значение. Теоретически я знал, что кружок Римского-Корсакова существует.

Председатель. А копии записки, которую представлял царю этот кружок, вы не имели?

Родзянко. Нет, я для них был слишком опасен, они мне ничего не присылали.

Председатель. Может, многочисленные друзья ваши из Думы приносили?

Родзянко. Нет, мне ничего не показывали.

Председатель. О записке, которая была составлена Говорухой-Отроком и которую Маклаков представил государю, об изменении основных законов и о целой политической программе в этом направлении — вам ничего не известно?

Родзянко. Ничего, я слышал, что Говорухо-Отрок говорил вещи, за которые надо было надлежащим образом наказать, но больше ничего.

Председатель. Вы до изменения в составе Государственного совета ничего не слышали об этом? Вы post factum знали о том, что там сделано пополнение?

Родзянко. Слухи носились, что будет усиление правого крыла после того, как Государственный совет вдруг сделался столь свободомыслящим.

Председатель. Вам было известно в то время, что Щегловитов пришел к власти и получил пост председателя Государственного совета также через Распутина?

Родзянко. Говорили определенно. Но Распутин эти дела делал очень ловко и сравнительно недорого. Даром он ничего не делал, а за соболью шапку, за соболью шубу.

Председатель. А до Государственной думы доходило, что министры платили Распутину небольшие, но все же вступные деньги?

Родзянко. Об этом говорили, но я боюсь быть привлеченным за клевету.

Председатель. Некоторые из них это признали.

Родзянко. У нас было такое мнение, что вне собольей шубы или шапки это не идет.

Председатель. Вам не было известно, что Протопопов стал на точку зрения ограничения прав Думы и, во всяком случае, правления государством без Думы в той или другой форме, в форме или разгона, или отсрочки?

Родзянко. Я к Протопопову серьезно относиться не могу. У нас на квартире он грозил кулачками, что он всех нас сотрет в порошок и зальет кровью столицу. Я говорил ему: «Выпейте рюмочку вина» (это было за столом). Вообще, если откровенно вам сказать, самый вредный, самый страшный человек для государства, для этой разрухи оказался Протопопов. На меня все это производит такое впечатление, что последствия ужасные, но сделано это недостойным, незначительным человеком, потому что он больной человек, я это положительно утверждаю. У него мания величия, он какой-то ясновидящий, он видит, что к нему приближается власть, что он может спасти царя и Россию. Он как закатит глаза, так делается как глухарь — ничего не понимает, не видит, не слышит. Я позволю себе утверждать, что это ненормальный человек.

✍ Также в этот день

Франция, коммуна Ла-Куртин, департамент Крёз, регион Лимузен, мятежный лагерь русского экспедиционного корпуса

О, Господи, спаси Россию и наших русских дураков.

, и еще

71 Мне нравится

15 Комментировать

Петроград

В дни корниловского похода на столицу тюремный режим повис на тонкой ниточке. Все понимали, что если КорниловГенерал, Верховный главнокомандующий вступит в город, то первым делом зарежет арестованных Керенскимпремьер-министр большевиков. ЦИК опасался, кроме того, налета на тюрьму со стороны белогвардейских элементов столицы. Для охраны «Крестов» прислан был большой военный наряд. Он оказался, разумеется, не «демократическим», а большевистским, и готов был в любую минуту освободить нас. Но такой акт был бы сигналом к немедленному восстанию, а для него еще не наступил час. Тем временем правительство само начало освобождать нас — по той же причине, по которой позвало большевиков-матросов для охраны Зимнего дворца. Читать далее

#Охота на большевиков

Петроград, Путиловский завод

Какое изумительное зрелище являет собой Путиловский завод, когда из его стен густым потоком выходят сорок тысяч рабочих, выходят, чтобы слушать социал-демократов, эсеров, анархистов — кого угодно, о чем угодно и сколько бы они ни говорили. В течение целых месяцев каждый перекресток Петрограда и других русских городов постоянно был публичной трибуной. Стихийные споры и митинги возникали и в поездах, и в трамваях, повсюду… Попытки ограничить время ораторов проваливались решительно на всех митингах, и каждый имел полную возможность выразить все чувства и мысли, какие только у него были.

, и еще

16 Мне нравится

14 Комментировать

Москва, Борисоглебский, 6

Поздний свет тебя тревожит?
Не заботься, господин!
Я — бессонна. Спать не может
Кто хорош и кто один.

Нам бессонница не бремя,
Отродясь кипим в котле.
Так-то лучше. Будет время
Телу выспаться в земле. Читать далее

, и еще

50 Мне нравится

26 Комментировать

Петроград

Без пяти минут десять был в покоях митрополита Вениамина. Говорю швейцару: «Владыко назначил мне сегодня к 10-ти». Швейцар: «Владыки нет». Я: «Как же он назначил час?» Швейцар: «Уехал в Москву, на Церковный Собор». Читать далее

Рекомендуемые герои Все