Генерал Алексеев приехал в сопровождении помощника начальника штаба по гражданской части Вырубова и прямо прошел в кабинет, при этом выражение его лица было взволнованно-угрюмое. Дверь за ним плотно закрылась… В это время в квартире генерала остались: его супруга Таисия Владимировна, дочь Наталия Лавровна, сын — маленький Юрик, адъютант Долинский, Аладьин, полковник Голицын и я. Все были страшно расстроены, а семья в отчаянии рыдала; они были уверены, что их всех посадят в тюрьму, а Лавра Георгиевича — убьют. Мы как могли успокаивали их, хотя на наших глазах тоже стояли слезы. Через два часа из кабинета вышел г. Алексеев и тотчас же отправился принимать Могилевский гарнизон, потом показался г. Корнилов.
Он заложил обе руки в карманы, был бледен и хмур, но страшно спокоен. Вся семья бросилась к нему. Он крепко обнял Юрика и ничего не сказал… Воцарилось тяжелое молчание, семья горько плакала. Корнилов посмотрел на жену, подошел и погладил ее волосы: «Ничего, ничего, что Вы плачете, не надо, успокойтесь». Потом посадил на колени Юрика и несколько раз поцеловал. В это время я только один из свиты оставался с ним в кабинете, остальные сидели в столовой… Он вдруг вскочил и быстро начал ходить по диагонали, изредка останавливаясь у окна, выходящего на улицу, где толпилась беспечная толпа, грызущая подсолнухи; или же брался рукой за подбородок, останавливался посреди комнаты и непонимающими глазами долго смотрел то на семью, то в стену, помнится, даже несколько раз спросил: «Ну, хан, что же будет дальше?». На подобные вопросы я всегда ему говорил: «Все, что случается с человеком, все к лучшему, Ваше Высокопревосходительство. Кисмет, от судьбы не уйдешь, все великие люди страдали». «Да, да», — прошептал он тихо…
Мятеж генерала КорниловаГенерал, Верховный главнокомандующий подавлен. Но велика смута, внесенная им в ряды армии и страны. И снова велика опасность, угрожающая судьбе Родины и ее свободе. Считая нужным положить предел внешней неопределенности государственного строя, памятуя единодушное и восторженное признание республиканской идеи, которое сказалось на Московском государственном совещании. Временное правительство объявляет, что государственный порядок, которым управляется Российское государство, есть порядок республиканский, и провозглашает Российскую республику. Читать далее
Я приехал в Петроград очень удачно, в известном смысле. Временное правительство объявило закрытой фиктивно существовавшую Государственную думу. Конечно, фиктивную, так как жалованье (350 рублей) еще платили. Но не в этом дело. А в том, что одновременно Временное правительство объявило Российскую державу республикой. На это оно не имело никакого права. Мы, поставившие Временное правительство у власти, поручили ему ведать временно делами, но не делами, имевшими не временное, а постоянное значение, или, иначе сказать, основными законами. Поэтому в этом смысле я составил протест против преждевременного объявления России республикой и напечатал его в какой-то газете. Читать далее
Прекрасная погода. Получила известие, что Аню ВырубовуЛучшая подруга императрицы вместе с другими должны были довести до границы, а затем она должна была продолжить путь в Швецию. В дороге она была задержана, доставлена в Гельсингфорс, посажена на «Полярную звезду», через несколько дней помещена в Свеаборг (крепость).
Прибыл новый комиссар от Временного правительства, Панкратов, и поселился в свитском доме с помощником своим, каким-то растрепанным прапорщиком. На вид — рабочий или бедный учитель. Он будет цензором нашей переписки. День стоял холодный и дождливый.
Мое последнее величье
На дерзком голоде заплат!
В сухие руки ростовщичьи
Снесен последний мой заклад.
Промотанному — в ночь — наследству
У Господа — особый счет.
Мой — не сошелся. Не по средствам
Мне эта роскошь: ночь и рот.
Простимся ж коротко и просто
— Раз руки не умеют красть! —
С тобой, нелепейшая роскошь,
Роскошная нелепость! — страсть!
Островский (начальник охраны), молодой человек лет 18-ти со злыми глазами и нахальным выражением, а также несколько членов совета и объявили, что все арестованные отправляются в тюрьму в Свеаборгскую крепость, сопровождающие же их по собственному желанию могут быть свободны. Спустились по скользкому трапу и помчались в большой моторной лодке в неизвестность Крепость Свеаборг расположена на нескольких маленьких островах в заливе, недалеко от Гельсингфорса. Залив этот зимой совсем замерзает, летом же острова эти покрыты зеленью и служат местом прогулки для обывателей Гельсингфорса.
Я несправедливо отношусь к Вам — это верно. Мне моя боль кажется больнее Вашей — это несправедливо, но я чувствую, что я права. Вы неизмеримо выше меня. Когда Вы страдаете, с Вами страдает и природа, она не покидает Вас, так же как и жизнь, и смысл, Бог. Для меня же жизнь и природа в это время не существуют. Они где-то далеко, молчат и мертвы.
На днях прибыло в Воронеж несколько вагонов соли, что дает возможность горожанам начать солку огурцов, капусты и т.п. Но зато с прибытием соли начали подниматься цены на огурцы и проч.
Давно уже (очень давно) в моей душе не поднималось такого бешенства (буря бешенства). Мы сидели и мирно пили чай. Ели конфекты. Заговорили о Риге, о погроме, который учинили перед эвакуацией Риги латыши (они громили немецкое население Риги и, как говорят, доходили до ужасной жестокости, не щадя ни женщин, ни детей. P.S. Это на латышей очень похоже. Они честны и порядочны, но жестоки до ужаса). Читать далее
По городским разговорам все более выясняется, что в основе авантюры КорниловаГенерал, Верховный главнокомандующий лежит провокация, в которой замешаны, по-видимому, Керенскийпремьер-министр, СавинковРеволюционер, публицист. Россия становится похожа на Мексику. Интересный разговор с Яковлевым. Он был в Могилеве и готовил аграрную программу для Корнилова, состоящую в наделении землей солдат в собственность. Он указывает на ЗавойкоЖурналист, адъютант генерала Лавра Корнилова и, быть может, Аладьина как на главных авторов дела. Корнилов, по его впечатлению, привлекательный солдат, но не политик, а младенец в политике. В военную и политическую часть замысла он не был посвящен, и уехал за день до выступления. По его мнению, Львов сыграл здесь темную и глупую роль.
Неизвестно, кто глупее себя вел, Керенскийпремьер-министр или КорниловГенерал, Верховный главнокомандующий. Но оба оказались марионетками в руках неумного Львова.
Я предлагаю вам передать генералу КорниловуГенерал, Верховный главнокомандующий, что он должен сдать Вам должность, отдать себя в распоряжение властей, демобилизовать свои войсковые части немедленно, причем ответственность на эти части не упадет, если это будет сделано немедленно, с другой стороны, предлагаю Вам объявить о вступлении в должность и предложить всем вновь пришедшим в Могилев войсковым частям заявить о своей верности Временному правительству и об их полном подчинении мне, Верховноглавнокомандующему, и Вам как начальнику Штаба. Читать далее
Этот негодяй Керенскийпремьер-министр назначил сам себя Верховным главнокомандующим, а генерала АлексееваНачальник штаба Верховного главнокомандующего, с 24 марта 1917 года - Верховный главнокомандующий — начальником Генерального штаба. Это явная крамола!