Обозрение мод: весна 1917
Дорогой, милый и близкий друг!
Да! Случилось! Случилось то, в возможность чего мы так с тобою верили. Из-за пустого и недальновидного упрямства одной женщины случилась финальная катастрофа, которая, конечно, смела и «Царское», и нас всех заодно, ибо одна фамилия «Романов» теперь синоним всякой грязи, пакости и недобропорядочности.
Смотрю я на будущее довольно мрачно, и если бы не твердая вера в милость божию, в то, что всему бывает конец, что должны еще настать лучшие дни, — я давно, пожалуй, упал бы духом! Думается мне, что при теперешних условиях победоносно кончить войну мы не сможем! И тогда — подумай только, с каким приниженным, позорным чувством мы должны будем смотреть в глаза нашим союзникам! Ты подумай только с точки зрения национального величия, что должны будут чувствовать настоящие русские люди, искренно и горячо любящие свою родину, а не «борцы за свободу» вроде Ленина и компании…
Ах, как болезненно иногда мне хочется поговорить с тобою! Как фантастично хочется поделиться моими мыслями, соображениями! Ведь столько вместе пережито, редко двое людей сходятся на такой странной, не совсем обычной почве. Ты так хорошо понимал меня, так умел меня поддерживать в трудную минуту. Бога ради, напиши мне письмо. Что делается, что происходит? Воображаю состояние Родзянки! Что слышно о Пур…? Все это меня ужасно интересует.
Что касается меня лично, то, конечно, первый импульс было ехать обратно. Но потом я передумал, ибо нашел, что мое быстрое возвращение было слишком поспешным решением даже и по отношению к Врем. правит., желания которого относительно этого вопроса мне были совершенно неизвестны. А по отношению к «Царскому» Селу я счел, что это было бы просто нравственным хамством. Ибо вышло бы, что я, как только узнал о падении той власти, которая меня выслала, моментально прискакал.
Все газетные сведения о том, что Керенским сообщено будто бы мне, что и моему возвращению в Петр. препятствия не имеется, — чистая ложь, ибо я такого сообщения не получал. И даже обратно, ибо на посланную мною телегр. на имя кн. Львова о моей готовности поддерживать Врем. правит. и о том, совпадают ли газетные сообщения о моем возвращении с действительностью, я получил ответ, который поставил меня в тупик, ибо он гласил так: «Врем. правит. никаких решений касательно вашего возвращения в Россию не принимало».
Мой милый, мой, скажу даже не боясь преувеличить, наиближайший друг! Я хочу тебе выразить всю мою дружбу. Часто, часто мои мысли с тобою, тоскливо несутся к тебе в бессильном порыве, в бессильном желании помочь или просто быть с тобою. Обними жену. Она, вероятно, с твоих слов немного теперь лучше знает меня! Обними родителей. Матери скажи, что часто, часто я думаю о ней.
Храни тебя бог, мой дорогой! Будь бодр. Я еще далек от падения духом. Ради бога, напиши мне, как можно подробнее и больше. Если со мною не согласен, скажи это прямо — мы поймем друг друга.
Прощай. Когда увидимся — не знаю. При каких условиях и где?
Нежно любящий тебя твой друг
Ночью меня разбудило чье-то тяжелое дыхание в моей спальне. К несчастью, лампа возле моей кровати не горела (хотя электричество было восстановлено). Я спросила, кто здесь, и услышала чьи-то тихие шаги, а затем дверь моей гардеробной закрылась. Я вскочила с постели, бросилась в гардеробную и включила свет. Комната была пуста, но, когда я открыла дверь в коридор, то увидела исчезающую за углом фигуру солдата. Наутро я обнаружила, что все золотые и серебряные вещицы из моей гостиной были украдены.
Чуть светает —
Спешит, сбегается
Мышиной стаей
На звон колокольный
Москва подпольная.
Покидают норы —
Старухи, воры.
Ведут разговоры.
Читать далее
Тем временем ситуация в Лондоне изменилась. Британское правительство пересмотрело свое решение и отказалось оказать гостеприимство родственникам своего собственного королевского дома до тех пор, пока длится война. К сожалению, сэр Джордж БьюкененПосол Великобритании в России не сообщил об этом решении немедленно Временному правительству, и оно продолжало подготовку к отъезду НиколаяРоссийский император в Англию. Когда она была завершена, ТерещенкоПредприниматель, банкир, с марта 1917 - министр финансов попросил сэра Джорджа войти в контакт со своим правительством по вопросу о том, когда можно ожидать прибытия в Мурманск британского крейсера, который заберет на борт императорскую семью. И только в этот критический момент сэр Джордж с нескрываемой горечью сообщил, что прибытие императорской семьи в Англию не считается более желательным.
Пошла гулять, благо погода была чудная, и долго сидела на бульваре. Вдруг в конце его, около памятника Пушкину, призывно загремела «Марсельеза». Я, конечно, помчалась туда. В этот день происходили митинги для распространения заема победы. Говорились, конечно, речи. Я протиснулась к самому памятнику. Читать далее
Сегодня мне ударило двадцать шесть лет. Двадцать седьмой год — это уже весьма порядочно. В этот день у меня собрались друзья. Играл я им мои новые сочинения — 3-ю Сонату и «Мимолётности».
«Гуляли» столько, что от вида шествий и избитых плакатов начинало тошнить. И что ни день, то новое торжество. То с музыкой встречали товарищей-эмигрантов, то хоронили товарищей — жертв «борьбы роковой», то с войсками, стоящими шпалерами при знаменах, встречали «бабушку русской революции», то «дедушку русской смуты». Но все это было бы с полбеды, не будь товарищей экспроприаторов, которые якобы для патриотических обысков контрреволюционеров делали по ночам налеты. Пока что неприкосновенность жилищ, о которой столь много кричали враги прежнего правительства, при новом — еще менее обеспечена.
Как-то душа раскрывалась навстречу тому, что говорилось, и казалось, какое счастье, что столько есть связующего людей. Все-таки какое огромное счастье, что на нашу жизнь выпала такая полоса жизни человечества. Ведь с ума можно сойти от переживаний, которые несет жизнь теперь.
Я собираю за завтраком вокруг Альбера ТомаАльбер Тома — французский социалист, министр вооружений, историк.: Милюковалидер партии кадетов, ТерещенкоПредприниматель, банкир, с марта 1917 - министр финансов, Коноваловаминистр торговли и промышленности, Нератова и мой персонал. Трое русских министров выказывают оптимизм. Говорят о дуализме, который проявляется в правительстве. Милюков объясняет со своим обычным добродушием и большой широтой идей конфликт, возникший между ним и Керенскимпремьер-министр. Альбер Тома слушает, задает вопросы, говорит мало и разве только для того, чтобы оказать русской революции огромный кредит доверия или воздать красноречивую дань восхищения.
Здесь Александр БлокПоэт. Познакомился с ним и его матушкой.
В Симбирске появилась своеобразная заборно-либеральная литература. Против окон нашей квартиры тянется забор удельного ведомства. Кто-то на нем написал разные изречения на революционные темы. Одно из них интересно: «Прошедшее не могут воротить даже сами боги!».
ТерещенкоПредприниматель, банкир, с марта 1917 - министр финансов сказал мне сегодня утром, что Совет напуган анархическими речами ЛенинаЛидер партии большевиков и стал более уступчивым. Я имел с ним небольшую беседу относительно Константинополя. Он сказал, что он никогда не был сторонником постоянной оккупации Константинополя Россией, потому что это было бы чистым проигрышем, и потребовало бы большого гарнизона. Читать далее
Искусство по духу родственно революции, что в силу неких причин сейчас эта связь оборвана и что вина за это в театре возлагается на сонный, равнодушный к искусству партер. Когда в партер придет пролетариат, искусство театра воспрянет к новой жизни.